Джемма Джеймс: Стремительный

— Скажи мне что-нибудь, — сказал он, его пальцы скользили вперед-назад в моей киске, даря мне волны наслаждения.

— Что-нибудь.

— Ты была с кем-то еще?

— Только с тобой, — я не упоминала Зака. Он не считается, и с довольным блеском в глазах Райфа, я поняла, что сказала правильно.

—Хорошо, — прорычал он. Когда его рот оказался на моем, раскрывая мои губы с отчаянной скоростью, он протолкнул язык внутрь, а пальцами все еще трахал меня. У него был привкус клубники, которую он ел раньше.

Я не могу больше сдерживаться. Я должна коснуться его, или я сгорю. Я сунула пальцы в его волосы и ухватила его так, будто никогда не хотела больше отпускать, призывая его язык проникнуть глубже. Его поцелуи завели меня, уничтожили, и я не хотела вновь собираться воедино. Нет, если только довериться его рукам, значит на секунду дольше чувствовать это. Я принадлежала ему каждой частичкой своей израненной души.

— Блядь, Алекс, — сказал он, отрывая свой рот от моего. Его эрекция упиралась мне в зад.

— Ты мне нужен. Пожалуйста.

— Я трахну тебя тогда, когда посчитаю нужным. Заведи руки за спину.

— Аах! — прокричала я, схватив его жестче за волосы.

Он перевернул меня на спину, и вжал мои руки в матрас. Его тело возвышалось надо мной, держа меня в ловушке его опасной мужественности, и я была желанным пленником. Я свободно повернула ключ в замке от незримых цепей, которые связывали меня с ним.

Темная голова Райфа склонилась к моей груди, и он зубами потянул чашечки лифчика вниз. Я закричала, когда он жестко прикусил мой сосок. Острая боль прошла сквозь меня и завернулась спиралью внизу живота. Я выгнулась, мышцы напряглись, когда он перешел к другой груди.

Я шипела, лишь бы только не выть, извиваясь под карающим вниманием его рта, но он не остановился. Он бы не остановится. Милосердие было его подарком, его удержанием. И я отдала ему свой единственный шанс на свободу.

Его пальцы болезненно сжали мои запястья, удерживая меня, что делало мою борьбу бесполезной. Он раздвинул мои ноги в стороны и пристроил член ко входу, протиснулся немного и снова вышел.

— Пожалуйста… — я собираюсь умереть. Если бы было возможно упасть мертвой, лишь бы не терпеть и не получать мучительные пытки, находясь в постоянном возбуждении, которое только усиливалось от боли, тогда бы я потерялась. — Райф, ради Бога, трахни меня уже.

— Ты собираешься отдать мне всю себя, — он поднял голову и посмотрел на меня. — Я собираюсь задушить тебя. Все еще хочешь остаться?

Я закусила губу, чтобы она прекратила дрожать.

— Есть ли у меня выбор? — я только спросила, дабы испытать его и увидеть, как далеко я могу зайти. Если бы он все еще собирался отпустить меня, тогда я узнала бы, что некоторые части внутри его все еще боролись. Этот парень всегда даст право выбора, всегда делает правильные вещи, даже если в процессе этого он будет кого-то трахать.

Он отпустил мои запястья, и схватил мою шею.

— Твой шанс выбирать прошел. Держись за поручни. Если отпустишь, я не разрешу кончить.

Я прикоснулась к холодному, жесткому металлу и крепко сжала руки.

— Зачем это нужно? — спросила я, у меня получился гортанный звук, так как мои дыхательные пути были крепко сжаты.

— Душить твою прекрасную шею для меня слаще, чем трахать тебя, — он наклонился ко мне с еле сдерживаемым стоном, и задержался в нескольких дюймах от моего лица. — Ничто не доставляет мне столько удовольствия, — он остановился на секунду, наклонив голову. — Но это так же и доверие, знание своего места. Твое удовольствие имеет определенную цену. Я хочу каждую часть тебя, всегда.

Он медленно протолкнул свой член в меня и задрожал.

— Я серьезно. Если ты отпустишь, я заставлю тебя страдать.

Я схватилась за них сильнее, решив повиноваться ему, чтобы доказать, что я могу быть той, кого он хочет, в которой нуждается, но мое сердце билось слишком громко. Если бы не его чувственный ритм, его неглубокие толчки, я бы запаниковала, так как давление на моем горле возрастало.

Его чувственность стала для меня неожиданностью, и я сдалась. Сквозь дымку, я заметила, что его лицо потерялось в смеси боли и наслаждения, и я поняла, что, будучи лицом к лицу, так же как и наши тела, соединяющиеся вместе в нежной агонии — это ранит его, где-то глубоко в душе. Я видела то, как он прикрыл свои глаза, смотря на меня, и показывал, что я несу часть его муки. Глаза закрылись, потому что наблюдать за тем, как он наблюдает за мной, разрывало меня на куски.