Людмила Бояджиева: Салон "Желание"

— Красиво, ароматно, престижно… — завопила Саша, стараясь перекричать рыночный гвалт, — парфюмерный набор — лучший подарок к Новому году. Не дорогая, но качественная косметика фирмы «Кэрри»… Обратите внимание вот на эту сюрпризную коробку… — Она закашлялась, прикрывая ладонью рот. Разве перекричишь этого дубину, вооружившегося мегафоном! Строчит, как автомат, и до чего же убедительно:

— «Новогодняя распродажа путевок! Вас ждет сказочный ужин в замке Луары, маскарад на площади Стокгольма, танцы в поезде Ювяскюля! Любовь, шампанское, свечи, исполнение всех желаний… Фантастические скидки только сегодня. Туристическая фирма «Холлидей» гарантирует, этот Новый год станет для вас незабываемы!»

А ведь кто–то поедет, кто–то будет надевать вечерний туалет перед зеркалами в роскошной каюте, пить шампанское при свечах, танцевать под бегущими за поездом звездами, целоваться в сверкании фейерверков, расцветающих в бархатном новогоднем небе…

Курносая продавщица из вкусно пахнущего ларька поднесла работяге из «Холлидея» горячий гамбургер. Голодавшая с утра Саша еще сильнее закашлялась, поперхнувшись набежавшей слюной. Парень опасливо покосился на нее и на всякий случай повернулся боком, обороняя от инфекции еду:

— Гриппуешь, коллега?

— Голос сорвала. Ору, ору и все бес толку, — прохрипела она, сморкаясь.

— Воспользуйся техникой, пока я жую, — парень протянул мегафон: —

Да не робей, дуй позабористей. Покупатель все равно, что чукча на зимовке. Ему чувственный сон нужен.

Саша опасливо взяла прибор: — Попробую…Хм… Господа, дамы! Кино вы смотрите? Джима Керри в «Зеленой маске» видели? Есть у нас его зеленая маска. Именно та самая! Маска «Авокадо — Керри»! Сейчас я вам покажу! — Выдавив из тюбика зеленый крем, она размазала его по щекам. — Непредсказуемый эффект, чувственный сон… — И едва не заплакала, пожалев себя — замерзшую, охрипшую, с опухшим красным носом, провалившую предпраздничную торговую компанию.

«— Ша! Держите малыша! — раздался в памяти голос тренера Петра Горелика, подбадривающего травмированного на льду реву. — Поднимайся, вперед, красивая! Вперед и с песней!»

И она бежала по льду, заглушая боль падения злостью, обидой и еще верой, что все самое сложное непременно когда–то получится. Да черт с ней, с этой косметикой! Праздник же все–таки! А вот и в самом деле получится! Заработает она как–нибудь и купит дочке великолепную книжку, на которую давно засматривалась!

— Текст Александры Беляевой. Лирическое, — объявила Саша, подстегиваемая былым куражом, когда несет лихая волна удали незнамо куда и все по фигу, и все выходит отлично! Глубоко вдохнула и отчаянно, с надрывным выражением завопила:

«— Деревья и ограды, Уходят вдаль, во мглу. Одна средь снегопада Стою я на углу.

Снег на ресницах влажен, В моих глазах тоска, И весь мой облик слажен, Из одного куска.

Как будто бы железом, Обмокнутым в сурьму, Меня вели нарезом, По сердцу твоему.

И в нем навек засело смиренье этих черт, И оттого нет дела, Что свет жестокосерд…»

Кое–кто притормозил у декламаторши, опасливо поглядывая на вымазанное зеленью лицо. Старик на разбитых ногах, продающий СПИД — инфо, положил на Сашин прилавок газету: — Подарок за стихи. Душевно и правильно. Особливо про нарез. Это я тебе как слесарь говорю.

Дожевав гамбургер, коллега из фирмы «Холлидей» забрал прибор:

— Зря надрываешься. Не поймут. Стихи у тебя впечатляющие. А на людей нечего жаловаться. «Свет жестокосерд!» Сама–то чего хорошего кому сделала?

— Ты хотя бы про Бориса Пастернака слышал? — выдавила Саша с ледяным презрением.

Тут фирмач глянул на нее совсем иным, печальным даже глазом и голосом, не чуждым душевной глубины, произнес: — Слышал. Более того, леди, «Доктора Живаго» читал… Пардон! К тебе покупатель пошел. — Он снова заголосил в мегафон про танцы на площади Стокгольма.

Лоток Сашы окружили цыганки. Не гадающие, деловые. Но пестрые, шумные, горластые и многодетные, как всегда.

— От пота протирка секретная есть? А мазь для морщин? Знаешь, такая иностранная, на семьдесят пять процентов вот так лицо вытягивает, — огромная, цветущая тетка в звенящих серьгах подтянула к ушам обвислые щеки, показывая, как на рекламном ролике изменяется лицо после применения крема.

Саша полезла в коробки, отыскивая нужную продукцию. Цыганки осадили прилавок, рассматривая выставленные экземпляры. Тут же, привлеченная толпой, появилась дама с большими внешними претензиями. Снежные пуховики лежали на меховых полях огромной, как самбреро, шляпы. И косметики на лице было предостаточно.