Майя Максимова - Подружки

– И при чем здесь ты? – не на шутку испугалась я, вдруг осознав, что она не стала бы звонить без причины.

– Почти ни при чем, если не считать одного – в данный момент я прикована к его кровати. А в девять тридцать у меня самолет в Париж, и, разумеется, все документы дома… Так что прости, но придется напрячь тебя. Ты не могла бы привезти их мне в больницу?

– Хм-м-м… – я прислушалась к бушевавшей за окном грозе и поняла, что не в силах отказать подруге, – ну… хорошо. Выбегаю через пять минут. А потом… Закинуть тебя в «Шереметьево»?

– Было бы здорово, – чуть смущенно произнесла она, – если, конечно, на это найдется время.

– Найдется, – твердо сказала я и записала продиктованный ею адрес.

Давным-давно я боготворила дождь. Именно с ним связаны лучшие воспоминания юности. Старинный парк и вечерние прогулки по зонтом – экстракт романтики для пятнадцатилетней школьницы. В те дни я как все нарушала родительский запрет, когда допоздна не появлялась дома, а после свиданий, взволнованная до слез, была эпицентром неизбежных семейных скандалов.

Время ушло. Навсегда просочившись во вчера, оно растворилось в море воспоминаний, где каждая капля – неоконченный обрывок сна, волшебного мига полузабытого ощущения детства. Мне – тридцать два. Я давно не верю в любовь, не чувствую страсть и не питаю иллюзий. Я – реалистка, получившая от жизни все плюс нечто большее, чем положено обычным людям.

Дождь… Холодная масса воды и скрежет шин от поцелуев с асфальтом. Абсурдный пейзаж потерявшейся в снах Москвы, но – черт возьми! – я сталкивалась с ним и раньше. Все как тогда – теперь уже вечность назад – те же аллеи, проспекты, дома и лужи. Вот только время… Без малого шесть утра… И острая боль, вгрызающаяся прямо в душу.

Ольга стояла в стороне от больничного подъезда, крепко сжимая раскрытый над головой зонтик. Ее плечи вздрагивали в такт качающимся за спиной кустам, а на глазах вызывающе блестели слезы.

– Ты в порядке? – я распахнула дверь и чуть ли не силой втолкнула ее в машину.

– Кажется, да, – жалобно всхлипнула она, – господи, Вера… Это несправедливо!

Возможно, в чем-то Ольга была права – жизнь изобилует неприятными для души моментами. И каждый раз мы готовы проклинать весь мир, будто бы это – единственное верное средство.

Моя «тойота» стремительно нырнула во тьму, и между нами повисло напряженное молчание.

– Что с ним? – робко спросила я, когда тишина обрела обличие пытки.

– Сердечный приступ… Если верить словам врачей, теперь он неделю будет лежать в больнице.

– Могло быть и хуже, – философски заключила я, – помнишь, у Лены, которая работала с тобой в журнале…

– Вера, не надо, – тихо взмолилась она, – мне и без этого хочется выть от отчаяния.

– Твой писатель… Он – кто? Любитель ночных авантюр? – я все же рискнула и не сменила тему, – и как он вообще очутился рядом с тобой? Прости, но, по-моему, тебе лучше рассказать мне правду.

– Ему – тридцать три, – неожиданно сообщила она, – а я, как ты знаешь, предпочитаю мужчин постарше. Поэтому… Чёрт! Он просто приехал в Москву, чтоб самолично утрясти детали контракта.

– Как странно, – задумчиво проговорила я, – приехать сюда и тут же попасть в больницу… Послушай, Оля, но почему вдруг так? Ты ведь полгода общалась исключительно с его агентами.

– Они идиоты, – решительно заявила она, – толпа идиотов, жадная до легких денег. По их представлениям – мы одна из богатейших стран, а значит, с нас можно драть немыслимые отчисления.

Ольга вскипела. Я почувствовала это в тот же миг и пожалела, что набросилась на нее с вопросами. Но было поздно – возмущение уже вылилось через край и в пять секунд заполонило салон «тойоты».

– Ты только представь! – не на шутку разбушевалась она, – полгода звонков, и никакого результата. Да будь моя воля, я давно поставила бы на них крест… В конце концов, это даже не влияет на прибыль.

– Не понимаю… – пробормотала я, – тогда почему вы цепляетесь за эту сделку? Принципиальность? Стремление утереть всем нос? Или желание проверить на прочность нервы?

– Все вместе, – ответила она всерьез, – ты же наслышана про аппетиты шефа. Он вечно ищет самый нелегкий путь, а я – отдувайся за его идеи…

Мы быстро выехали за пределы МКАД, влившись в поток, текущий к аэропорту. Какое счастье, что на часах только шесть утра, когда столица еще не успела превратиться в пробку. Чуть в стороне замелькали силуэты домов, бензозаправки и огни рекламы. Привычный пейзаж, безумно унылый днем, но в темноте кажущийся весьма красивым.