Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Книга о трёх девушках

И они ушли. …Унося обесцененное наследство, по настоянию худенькой Лу. (Это понравилось нотариусу. Куколки не потонут. Я бы не посоветовал никому класть палец в их миленькие ротики. Покойный может не беспокоиться за них в своём последнем изгнании.)

Если бы у нас были денежки, которые Дедушка скопил для нас, думала Бэт, Александру удалось бы вытащить из чёртовой клетки. У, как я ненавижу этого живого мертвеца! Скорей бы его черти… В розовой курносой Бэти пробуждалась необузданная натура и грозный нрав её деда, столь хорошо знакомые врагам революционера – недаром его отправили в изгнание. Маленькие кулаки Бэт тогда сжимались, вздёрнутый нос белел, и на нём отчётливо проступали три смешные веснушки. Но вообще-то Бэт миролюбива и даже трусовата, и очередная вспышка скоро закончилась.

Моя бедная Лушка, думала Бэт дальше, наконец, перестала бы бегать тайком на постирушки к важнющим дамам. Я-то ведь знаю, какая она гордая. Она вбила себе в голову, будто ест мой хлеб. Пожалуй, она смогла бы получить Высшее Образование. Она втайне мечтает об этом, мы-то с Лиской олухи олухами. Но образование теперь так подорожало. …А я бы перестала сочинять эти тупые Сценки для придворных праздников. И платят-то за них гроши.

Бэт хмурила золотистые брови и сердито взмахивала кудряшками, чтобы отогнать печаль-тоску.

Если бы они не ограбили нас, говорила себе Лу, изо всех сил вытягиваясь на носочках на табуретке, поставленной на краешек стола, чтобы выбелить самый недоступный уголок потолка над кухонным шкафом, – мы бы вложили дедушкины бумаги в настоящий маленький театрик, и Бэт написала бы настоящую пьесу для настоящих актёров. Лу критически рассматривала сделанное, отклоняясь в сторону под рискованным углом. На самом деле, риска нет, – она давно рассчитала, что если упадёт, успеет схватиться за карниз – а он из железного дерева и вбит по старинке, насмерть. А я бы взяла на себя экономическую сторону. У меня бы получилось.

Она легко спрыгнула, минуя край стола, на пол.

Уверена, у меня бы получилось. И Александра не связалась бы с этим гнусом.

Она ощутила, как тоненькие брови сдвигаются к переносице. Вредная привычка. Ещё заработаешь ранние морщины. Но в этой истории с неким господином Монтаржи она ничего не могла понять. Не могла, как это она чувствовала, поймать кончики верёвочки. Её пробирало холодком уже при мысли, какие бездны могут открыться в результате размышлений.

Что думала Александра – неизвестно. Попробуй, догадайся, что думает человек, у которого чёрные глаза. А у неё глаза совершенно чёрные.

У Бэт глаза, как мы уже знаем, голубые, а временами – синие. Но Бэт не разрешала так говорить.

Она считала, что у неё фиалковые глаза. Точно так же запрещено было упоминать, что она рыжая. Для Бэт нет худшей обиды. Она сразу надувалась, а если повторить ненавистное слово два-три раза, начинала визжать. Этим безжалостно пользовалась Александра, когда ей была охота поддразнить Бэт или чтобы Бэт перестала трещать и болтать без передышки. Лу не одобряла поведения Александры – особенно потому что визг Бэти – малоприятное ощущение.

Бэт не согласна даже на поэтические эпитеты, вроде огненных кудрей. В крайнем случае она не против была услышать, что у неё золотые локоны . Но этого подарка ей не получить. Александра с грубым смехом уверила её (когда Бэт робко высказалась на этот счёт), что волосы у Бэт вовсе не золотые , а красные, как морковь. После подобного оскорбления Бэт прекратила всяческое общение с Александрой и целую неделю поворачивалась к ней в профиль. (Спиной повернуться она не решалась – с тех пор, как Александра щипнула её вельми чувствительно и совершенно неделикатно.)

Лу свои отросшие, чёрные и гладкие волосы собирала на затылке в роскошный хвост. На её взгляд, очень разумная причёска – в глаза не лезла (как у Бэт) и никакой возни. У неё высокий ясный лоб, а под ним светились узковатые ярко-зелёные глаза.

Лу, как была три года назад, так и осталась худышкой, хотя её фигура приобрела изящнейшие девичьи очертания.

Бэт эти три года тоже пошли на пользу. Нахалюга Лис недавно довела бедняжку до слёз, заявив, что раньше платьица сидели на старушке Би, как на барабане, зато теперь она уже больше похожа на виолончель. Не обращай на неё внимания. Ты что, Лисси нашу не знаешь? – Сказала добрая Лу.

Но что правда, то правда – Бэт чрезвычайно постройнела (хотя по-прежнему осталась румяной и круглощёкой.)