Тони Парсонс - В краю солнца

— Спорим, я выиграю? — предложил Джесси.

— Да, давай спорим, — отозвалась мама–сан, и девушки одобрительно загалдели.

Джесси закатил глаза.

— На что? Что такого вы можете мне предложить? — спросил он.

Гиббон растянул губы в широкой безрадостной улыбке.

Когда я вернулся к столику, Бэкстер сидел, оплетенный девушками. Их тонкие смуглые руки скользили по телу австралийца, обвиваясь вокруг его пояса, шеи, ягодиц в шортах цвета хаки. Девушки болтали между собой, изучали свои ногти и пялились в экраны телефонов, рассеянно массируя его старый бумеранг. И теперь уже сам Бэкстер держал чековую книжку наготове. Одна из девушек приблизилась было к Фэррену, но он остановил ее, слегка подняв руку. Галантный господин. Она улыбнулась, пожала плечами и отошла в сторону.

— Объясните мне еще раз про тайскую компанию, которую я смогу контролировать, — попросил Бэкстер.

Понемногу я начал осознавать, что этот Пхукет, Пхукет баров, девушек и пива — сотен баров, тысяч девушек и моря холодного тайского пива — предлагает гораздо больше, чем кто–либо в силах потребить. И хотя, как выразился Джесси, меня только недавно прибило к здешним берегам, даже я успел понять, что на Бангла–роуд продают вовсе не секс.

На Бангла–роуд продают мечты.

— Вставай, приятель! — крикнул Джесси. — Поехали домой.

Я поднял голову, но он обращался не ко мне.

Джесси встал с табурета и взял гиббона за руку. Тот поправил шляпу и засеменил рядом с ним; свободная рука животного волочилась по земле. Когда они исчезли за занавеской, загораживающей вход, девушки подняли вой.

Мама–сан резко их одернула. Не нужно было знать тайский, чтобы понять смысл ее слов: Джесси честно выиграл гиббона, так что делать нечего и надо снова приниматься за работу. Одна из девушек вытерла пальцами глаза и стала убирать доску и фишки. Я направился к выходу.

Джесси с гиббоном уже устроились на заднем сиденье моторикши, которую здесь называют тук–тук. Гиббон покидал свое место работы без сожаления. Он смотрел прямо перед собой и придерживал на голове шляпу, как будто боялся, что ее сдует ветром по дороге. Я окликнул Джесси, но он не услышал, и тук–тук покатил прочь, выпуская клубы выхлопных газов.

Когда я вернулся в бар, Фэррен и Бэкстер пожимали друг другу руки.

— Мы оба озолотимся! — объявил Бэкстер, перекрикивая музыку. Он поднялся, чтобы обнять Фэррена, и опрокинул ногой столик с пивом и непомерно дорогим фруктовым соком.

Внезапно я узнал играющую песню — Highway To Hell группы AC/DC.

Когда я ушел из бара, казалось, что на улице уже раннее утро, но на пляже Най — Янг стояла скорее поздняя ночь, и все давным–давно спали.

В доме Ботенов свет не горел. В нашем оставили зажженной одну лампу — специально для меня. Как можно тише я закатил мотоцикл в сарай и остановился в лунном сиянии, вдыхая чистый воздух, в котором чувствовался едва заметный серный запах мангровых деревьев, и слушая пчелиное жужжание далекого транспорта.

Я все еще плохо знал наш новый дом, поэтому шел в темноте, ведя по стене рукой. Деревянные панели под моей ладонью были прохладными и гладкими на ощупь, и это почему–то успокаивало. В спальне я быстро разделся, не включая свет, и устроился рядом с Тесс. Она что–то пробормотала, прижалась ко мне, и я зарылся лицом ей в волосы.

— Хороший выдался день? — тихо спросил я.

— Тут все дни хорошие. А у тебя как? Успел с кем–нибудь подружиться?

— Есть там один англичанин. Джесси. Довольно самовлюбленный паренек, но он мне нравится.

Я не стал ей рассказывать ни о гиббоне, ни об австралийце, который пытался задушить моего босса, ни о девочке–мусульманке на мотоцикле. Я мечтал, чтобы все дни и правда были хорошими, хотя понимал: есть много такого, о чем лучше молчать, если я хочу сохранить ее улыбку. А я хотел этого больше всего на свете.

— Не забудь поговорить с Фэрреном о наших визах, — сонно пробормотала Тесс. — О разрешении на работу и прочих формальностях.

— Тесс…

— Что?

— Ничего. Спи, ангел.

Вскоре я почувствовал, как она погрузилась в сон, однако сам долго не мог уснуть. Я лежал рядом с женой, уткнувшись лицом ей в волосы, и слушал гул мотоциклов в необъятной дикой ночи.

Шум мотора разбудил меня после восхода солнца.

Прямо за окном спальни тарахтел автомобиль, медленно двигаясь задом по узкой дороге.

— Наверное, кто–то ошибся адресом, — сказал я Тесс, натягивая джинсы. И вышел на крыльцо.