Сергей Магомет - ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение

Жена Алексея Орлова была едва ли не самой привлекательной женщиной их круга, а ее репутация «неприкасаемой» стремительно падала. И упала до того, что офицеры уже были готовы возбужденно соревноваться между собой за честь успеть раньше других оказаться в ее объятиях. К тому же, она как будто вовсе не заботилась о том, чтобы соблюсти обычную в таких делах конспирацию, и только благодаря счастливому стечению обстоятельств ее похождения еще какое—то время оставались не известными всему высшему армейскому свету.

Однако после того, как она вступила в связь ни с кем иным, как с одним из высших начальников, – тем самым, увы, что когда—то был на свадьбе посаженым отцом, – история приобрела просто вульгарный, скандальный оттенок. Мгновенно их совместные развлечения в отсутствии супруга сделались притчами во языцех, – когда, например, они вдвоем отправлялись охотиться с вертолета не то сайгаков, не то на косуль или же ангажировали скоростной патрульный катер для речных или морских ночных прогулок, а главное, эти их нервощекочущие сумасшедшие вылазки в зоны горячих военных конфликтов – как на экскурсии.

Как чаще всего и бывает, муж, то есть Алексей Орлов, едва ли не последним прозрел в отношении происходящего.

Мучительные подозрения и ревность начали просачиваться в душу Алексея Орлова, когда на его жизненном пути – на каждом, можно сказать, углу и повороте – с пугающе нарастающей интенсивностью стали появляться женщины, смело предлагавшие известного рода услуги. Да еще какие женщины! Одна другой сердечнее, умнее и обольстительнее – как будто созданные для утешения. Он быстро сообразил, что эти «подставки» устраиваются заботливыми опекунами из группы психологов—аналитиков, которые, кстати, тоже что—то зачастили со всевозможными, якобы плановыми медицинскими обследованиями и психологическими тестами… А еще через некоторое время наконец понял, что именно могло быть единственной причиной подобной активности.

Как будто прозрев, он принялся припоминать, сопоставлять и анализировать. Припомнил он смущенно—сочувственное выражение, которое вдруг появлялось на лицах товарищей, когда, будучи в отъезде, он безуспешно пытался связаться с женой по телефону. Начал понимать, что означали все те странные случаи, ситуации и разговоры, которые он прежде решительно отметал как не заслуживающие никакого внимания, но которые, однако, при всей своей внешней чепуховости занозисто застревали в памяти.

И вот, как только все это было им осознано, как только перед его мысленным взором, словно в красноватом тумане, завиднелась череда многочисленных измен жены, совсем не сложно было «вычислить» нынешнее, очередное звено этой цепи.

А случилось это как раз в тот момент, когда она уже и вовсе бессовестно переключилась на «посаженого отца», не остановившись перед сединами и шрамами последнего, который, между прочим, был не только первым и ближайшим другом их семьи, а также непосредственным начальником Алексея Орлова, но еще и ближайшим и кровным боевым товарищем.

Даже прозрев, Алексей Орлов не хотел поддаваться жестокой реальности и мужественно сопротивлялся ее мертвящему влиянию. Уже «вычислив» посаженого отца, он одним усилием воли гнал от себя полчища адских мыслей. Там, где от другого мужчины можно было ожидать какого—то ужасного взрыва, он будто бы пытался внушить себе мнимость самого очевидного. А может быть, надеялся на чудо: ждал, что жена вот—вот образумится.

На него было больно смотреть. Он героически изображал полное спокойствие и всячески старался показать окружающим, что ничем особенным не удручен. Как никто другой он понимал, что, заметив в нем малейший «люфт», группа психологов—аналитиков тут же предложит ему отдохнуть и временно отстранит от заданий высшего уровня ответственности – до тех пор, пока он снова не обретет душевного равновесия.

По этой причине он с энтузиазмом сорвался на очередное задание, отбыв туда, где предполагался не ад мысли, а ад напалма. На аэродроме его как ни в чем не бывало провожали жена и сын. Ее глаза были полны искренней печали, а в голосе еще дрожало не угасшее возбуждение после нежной и страстной ночи, которую они провели перед расставанием. Обнялся Алексей Орлов на прощание и с посаженым отцом… Улыбнувшись, он поспешно проследовал к самолету, чтобы вдруг не увидеть, как седой и в шрамах боевой товарищ виновато прячет от него глаза. Он даже взял с него слово, что тот как обычно будет навещать его жену и сына, пока он будет в отъезде.