Сергей Магомет - ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение

В качестве своеобразного талисмана хранил Алексей Орлов маленькую коробочку с карманными шахматами, подаренную душевным инструктором и напоминавшую о внушенной инструктором уверенности не поддаваться судьбе и желании, несмотря ни на что, стать человеком.

Впрочем, в отличие от обычных детских домов, условия в специальном интернате для одаренных были созданы самые благоприятные. Со временем мальчик сделался одним из лучших учеников. Не то чтобы он проявил себя гением или вундеркиндом, но был, безусловно, умница и подавал самые большие надежды во многих отношениях.

Особенно он навострился в точных науках, отдавая предпочтение практическим дисциплинам – электронике, кибернетике и механике, – и вообще всему, что касалось техники.

Не с меньшей увлеченностью занимался он физической подготовкой. Здесь он предпочитал наиболее жесткие и мужественные спортивные единоборства – как бокс и борьбу, так и технические виды спорта. Будучи широк костью, хорошо сложен и высок, он превратился в закаленного атлета, обладающего незаурядной ловкостью и физической силой.

Что касается внешнего вида, то свои тело и одежду он всегда содержал в исключительном порядке и чистоте и заботился об этом, можно сказать, почти с суеверной страстностью.

Отличался он также чрезвычайной дисциплинированностью, инициативной исполнительностью, смелостью и решительностью.

Ему безусловно удалось внутренне и внешне раскрепоститься и распрямиться и силой натуры выработать презрительный, снисходительный, даже иронический взгляд на мрачные черты своего лица, которые, увы, нельзя было стереть или изменить никакими упражнениями. Он уже прочел и принял к сведению учение о так называемых антропологических стигматах Ломброзо, якобы указывающих на соответствующую психическую конституцию, – но по сути дела лишь определяющих отношение к человеку окружающих.

Он никогда буквально не формулировал для себя те основные принципы, которые сделал основой своего характера и благодаря которым успешно нейтрализовывал свой единственный изъян, – и главным тут, конечно, была его осознанная постоянная готовность поступиться любыми личными желаниями, обидами, амбициями, если только ради своего удовлетворения они хоть в малой степени побуждали к применению силы и жестокости, грозивших перерасти в неуправляемую стихию. Таково было главное правило, которому он неукоснительно следовал.

Алексей Орлов являлся одновременно и ваятелем и произведением, и к моменту выхода из интерната был изваян самим собой с такой тщательностью, гармонией и достоинством, что, пожалуй, мог бы украсить любое жизненное поприще. Однако принимая во внимание все вышеперечисленные его качества, идеальным местом, которое бы прибавило ему последний штрих и придало бы ни с чем не сравнимые блеск и лоск, была, вне всяких сомнений, военная служба.

Не секрет, что специальные кадровые отделы внутри громадной армейской машины занимались отслеживанием, выуживанием и, в дальнейшем, интенсивным курированием сверх одаренных мальчиков, имея исключительное первоочередное право отбирать их из общей массы одаренной молодежи во всех уголках могучей державы и проводить соответствующую работу по привлечению их для приспособления к нуждам своего ведомства, где перед ними открывались практически неограниченные перспективы служебной, научной и государственной карьеры. Со временем из этих мальчиков выковывались мужи, наделенные исключительными полномочиями влиять на судьбы целого государства.

Пока же, по окончании интерната, взятый под высочайшую секретную опеку еще с тех пор, как был замечен постоянным призером областных и республиканских научно—технических олимпиад и спортивных турниров, Алексей Орлов с восторгом принял предложение попробовать себя на военном поприще и, таким образом, оказался курсантом одного из лучших военных училищ.

Первый раз взглянув на себя в военной форме курсанта, он с удовлетворением отметил, что теперь его своеобразная внешность как бы обрела единственно мыслимую превосходную оправу, – хотя, в то же время, приобрела также предельную рельефность и эффектность.

Четыре года, проведенные в училище, были посвящены познанию военного дела с самых его азов, с самой его тяжелой и грубой стороны, включая казармы, поле и муштру. Частые учебные маневры перемежались участием курсантов во всевозможных локальных боевых конфликтах, где в составе специальных подразделений они причащались запаху крови и пепла. Это была совершенно уникальная индивидуальная подготовка. За каждым из курсантов закреплялась группа постоянных наставников, каждый из которых был ответственен за ту или иную часть тела, души или сознания своего подопечного, а все вместе они осуществляли комплексную программу формирования военного человека экстра—класса. Мельчайшие сведения и изменения, касающиеся внешней и внутренней жизни курсанта, скрупулезно фиксировались в его личном деле, составившем со временем объемистые компьютерные файлы, и всесторонне анализировались, – с тем чтобы контролировать, прогнозировать и регламентировать будущего аса. На каждом этапе проводилось свое функциональное просеивание воспитанников и в соответствии с выявленными показателями – распределение для дальнейшей службы. Лучшие из лучших, и в их числе Алексей Орлов, были направлены учиться на сверхсекретное отделение одной из военных академий, где в дополнение к уже приобретенным практическим знаниям и навыкам, получили всестороннюю теоретическую подготовку в вопросах глобально—стратегических… Словом, к концу своего обучения, свободно ориентируясь как во всех видах вооружений – начиная со стрелковых и кончая новейшими космическими и психотронными системами, – а также виртуозно владея всеми нюансами тактико—стратегического управления и планирования, включая масштабы целого государства, «номерной» элитный офицер, суперинтеллектуал представлял собой ценность, эквивалентную по вложенным в него средствам и, так сказать, по боевой мощи – одному суперсовременному стратегическому бомбардировщику со всей своей электронной начинкой или средней атомной подлодке со всей ее командой и ракетами…