Таня Винк - Он тебя недостоин

После такой аргументации голова будущего юриста пылала от негодования, а мозг, впитавший оба кодекса, гражданский и криминальный, потихоньку плавился. Но Наташка, как истинная дочь бизнесмена, славящегося своим хладнокровием, вовремя встряхивалась, приводила мозг в надлежащее состояние и четко следовала нормам культуры, впитанной с молоком мамы. И предпочитала не посещать государства, в которых правят законы шариата, – ну, не принимала ее душа эти законы. А ее мозг не понимал, как можно поднять руку на женщину только потому, что она слабее и не ответит. Было во всем этом что-то бесчеловечное, основанное на яростном унижении женщины, и от этого унижения, настойчиво, с воодушевлением и безапелляционной наглостью поддерживаемого мужчинами, плохо пахло. А для Наташки даже не пахло, а воняло тупым мужским отчаянием и бессилием – тем, что она больше всего презирала в мужчинах. Но понять, откуда «растут ноги» этого отчаяния и бессилия, она не пыталась, потому как за пять минут во всем этом не разберешься, а ей не хотелось отдавать этой гадости даже мгновение своей жизни.

Вот ее Лешка самый удивительный, самый настоящий! Самый лучший во всей необъятной Вселенной, нежный и ласковый. Они знакомы три года. Жаль, что два из них присматривались друг к другу, так бы уже давно поженились.

– Принюхивались, – так определила этот период домработница Люба.

Хорошо, пусть принюхивались. Тогда… Тогда Лешкин запах самый обворожительный. Наверное, все из-за запаха. Да-да… Мы ведь тоже зверюшки, только шерсти на нас меньше. Ну, мы еще говорить умеем и думать – но когда Леша рядом, она думать не может и язык у нее отнимается. Долгое время она старательно скрывала свои чувства, потому как не хотела быть одной из многих у этого красавца, похожего на американского актера Киану Ривза. А красавиц у Лешки предостаточно, считала Наташа, даже ее сокурсницы на выпускном висели на нем гроздьями, а Ленка Рева бесстыдно лезла целоваться на глазах у всех, и своих родителей в том числе.

Но любовь таки накрыла Наташу… Это случилось в теплый летний вечер, когда Лешка с дядей Колей, своим отцом, пришел к ее папе и сообщил, что хочет открыть ночной клуб-ресторан. Это не было неожиданностью – у дяди Коли в Киеве два ресторана и пять кафе, и вдруг оказалось, что Лешка в ресторанном бизнесе очень даже хорошо разбирается.

– Что требуется от меня? – деловито спросил папа.

– Дядя Нестор, у меня есть деньги, но их не хватит. Я уже все просчитал, – Лешка протянул тоненький скоросшиватель, – ремонт, аренда, набор персонала, закупка оборудования… В общем, я не хочу брать деньги у папы…

Он бросил взгляд на отца, и тот воздел руки:

– Нестор, ты представляешь, он не хочет брать деньги у собственного отца! Он хочет взять у него в долг под проценты либо приглашает меня в качестве инвестора! – Дядя Коля округлил глаза и поднял вверх указательный палец. – Ты понимаешь, кого я вырастил? – спросил он с одесским акцентом, и Наташа заметила в его глазах гордость.

– Ты вырастил настоящего мужчину, – сказал папа, и Наташа посмотрела на Лешку, будто увидела его впервые.

До этого она видела в нем этакого баловня судьбы – красавчика на дорогой машине, не умеющего ничего, кроме как сидеть на чужой шее и сползать с нее исключительно ради развлечений. По правде говоря, Леша на шее отца не сидел, он работал в управляющей компании, но Наташа не верила, что он занят чем-то толковым, и за глаза придумала ему кличку «пустышка».

И вот «пустышка» говорит такие слова… И оказывается, не сидит он на шее папы, а работает в поте лица. Наташа опустила ресницы и вздрогнула – краем глаза она поймала взгляд парня, и этот взгляд заставил ее сердечко екнуть. В следующее мгновение она почувствовала, как лицо залила краска, хотела встать и уйти, но не смогла. Да и как уйти, если папа уже повернулся к ней и говорит, что она два дня как дипломированный юрист и может помочь Леше с оформлением лицензий, договоров, ну и всего остального.

– Наташа, я буду очень благодарен тебе… – начал Леша, и с каждым словом румянец на его щеках становился все ярче.

– Благодарность на хлеб не намажешь, – перебил его дядя Коля, – ты скажи, сколько девочке платить будешь. Она пять лет грызла чертовщину, в которой я до сих пор ничего не смыслю. Да и ты тоже.

Леша покраснел окончательно, платье Наташи прилипло к спине, хотя в гостиной работал кондиционер, и тут папа разрядил обстановку: