Людмила Бояджиева - Рим, конечно Рим' или Итальянское танго

«А может быть, это ты плохо придумала свою любовь? Может, ты в чем-то ошиблась, Тинка?» — она присела рядом с грифоном и, опустив ладони в воду, прижалась лицом к прохладному, шершавому камню. Тихо журчали струи, вторя звенящим в кустах цикадам. Парк казался заколдованным царством. На глянцевой листве лежало лунное серебро, цветущие деревья источали сладковато-пряный аромат, а прозрачные вуали тумана, повисшие среди деревьев, навевали образы шекспировского «Сна в летнюю ночь» — эльфов, лесных духов, резвящихся в любовном дурмане.

Кристина закрыла лаза, растворяясь в волшебстве этой последней южной ночи. Она должна была проститься с парком, небом, водой. Забыть навсегда сон, подаривший ей Санту…

Рядом хрустнули ветки, раздирая стену кустарника, из темноты шагнул в лунный свет мужчина. Кристина вскочила, сдержав крик: снова явилось к ней обманчивое видение — высокий красавец с упрямым, будто рассеченным подбородком над крахмальным воротничком. Только теперь он вышел не из серебристого «мерседеса», а из темного парка, и смотрел на неё виновато и нежно, словно опоздал на важное, давно назначенное свидание.

— Извини меня, дорогая! Что случилось, ты плачешь? — Взяв её за руки, Санта тревожно всматривался в лицо девушки. — Тебя кто-то обидел?

— Никто… никто, — голос Кристины дрожал, испуганно озираясь, она пятилась назад, не в силах разделить реальное и воображаемое.

Что же это? Она хотела увидеть его, заклинала о встрече душистую ночь — и он явился! Не из праздничного зала — из мира горячечного, страстного вымысла… Кристина сжала виски и, неотрывая от Санты округлившихся глаз, попятилась. Несколько секунд стояла как вкопанная и охнув рванулась в кусты.

— Эй, ты куда? — Санта поймал её руку и крепко сжал пальцы. — Что произошло, детка? Я искал тебя в зале, в твоей комнате, обегал весь парк… Что ты здесь делаешь?

— Ничего… Я прощалась. Завтра уезжаю. Мне надо сочно вернуться домой, — пробубнила она, не глядя ему в лицо.

— Ты скучаешь о ком-то? Все это время я видел тебя печальной. Твой возлюбленный остался в Москве?

— Нет, синьор следователь. Он здесь, — сказала Кристина, не уверенная, к кому обращены её слова — реальному Санте или рожденному воображением герою.

— Где? — Санта огляделся. Кристина рассмеялась, стряхивая оцепенение.

— Раньше ты был догадливей, маэстро Бельканто… Тебе, кажется, пора на сцену! — напомнила она.

— Давно пора. Уже начали ужинать без Мендельсона. Это неважно Коловисимо в ударе — там такое веселье!.. Но я искал тебя, девочка. Нам надо вернуться. — Дай мне руку — пойдем! Пойдем же, вот так…

Подхватив Кристину под локоть, Санта повел её к дому. Она брела, как во сне, тщетно пытаясь понять нечто главное.

— Ты даже не удивился, что я уезжаю? — вдруг остановилась пораженная этой мыслью Кристина.

— Прости, я думал о другом. — Санта преградил ей путь и, почти касаясь губами лба, тихо сказал. — Я прошу сейчас тебя о двух вещах, обещай не отказываться.

— Обещаю. Но бриллиантов у меня больше нет.

— Поцелуй меня!. — Он поймал её за руки и сжал запястья.

— Что?! Ты серьезно?

Кристина вгляделась в склоненное к ней лицо. Но не заметила и тени насмешки — лишь напряженное ожидание и любовь. Любовь? Увы, это может привидеться лишь в полумраке подмосковной дачи и обманчивом свете южной луны… Но как бешено заколотилось сердце, как закружилась голова…

Потянувшись к Санте всем телом, Кристина опустила веки. Полуоткрыв мгновенно пересохшие как от жара губы, она кинулась в этом поцелуй, как кидаются в омут: на последнем вздохе, последнем прощании с жизнью.

— Спасибо, девочка, — оторвавшись от нее, Санта едва перевел дух. Как раз то, что требовалось доказать… А теперь вторая просьба: пожалуйста, будь добра, зови меня Рома. Ведь ты уже однажды обещала, прошептал он, жарко дыша в шею.

— Обещала, но не смогла. Это очень ответственно — все равно, что назвать любимым.

— Разве это слово подлежит запрету?

— По отношению к чужим поклонникам и женихам.

— Хорошо, — резко отрубил Санта. — На этом просьбы кончились. Выслушай теперь распоряжение. Ведь ты пока на службе и никто не увольнял тебя. Санта принял начальственную позу. — Сейчас я пойду на сцену, а ты вернешься к себе в комнату, быстренько приведешь себя в порядок и последуешь за Луиджи. Он знает, что надо делать… Предстоит разыграть маленький спич и мне понадобилась достойная партнерша. Не приглашать же, действительно, носатую горничную! Я все же эстет, а тем более — Коло. К тому же, помнится, кой-какие трюки нам здорово удавались.