Елена Самогаева - Моя золотая медаль. История любви к жизни и к женщине…

Сам Сережа ничего не помнил из той ночи, когда его, перепуганного и уставшего, нашли у самой деревни. Он бежал, стараясь кричать как можно громче… Позднее, когда повзрослел, он прочел в старой подшивке газет статью, которая почему- то гулко отозвалась в его сердце. Он оцепенел, когда увидел на фотографии знакомые очертания своей родной деревни. В нескольких строчках скупого текста был описан случай нападения дикого кабана на человека. Мальчик, находившийся рядом с погибшим, оказался жив. Самое непостижимое в этой страшной истории было то, что ребенок один дошел до деревни и позвал на помощь местных жителей, но отца, израненного опасным зверем, спасти не удалось.

Попав в больницу, ребенок несколько дней молча лежал на кровати, уткнувшись лицом в стену. Когда одна из медсестер насильно попыталась его накормить, он тихо заплакал, втягивая голову в узенькие плечи. Позже обнаружился внезапный паралич обеих ног, – последствия пережитого стресса.

Через неделю Сережу перевели в этот странный дом на отшибе, у самого леса. Мальчик по – прежнему не мог ходить и поэтому одиноко сидел на своей кровати.

Многолюдный дом дышал собственной жизнью – он был полон детворы, просыпающейся в восемь утра, наполняя громады старого здания резвым многоголосьем. Под окном уже с рассвета слышались шаги старой дворничихи, редкий лай мимо пробегавших собак, возня птиц на полуголых ветках. Доносились шумы из столовой – громко топая по коридорам, малышня направлялась завтракать. Затем все затихало – старшие уходили в школу, младшие – в игровую. Сережа, внимательный от природы, еще на входе заметил вывеску на дверях – « Детский дом инвалидов»…Инвалидов! Странное какое-то слово, неведомое, и оттого страшное и отталкивающее. Куда его занесла судьба?

Ночью ему было особенно тоскливо и страшно. Молодая воспитательница Елена Антоновна, беззвучно проходящая между кроватями, то и дело поправляя подушки своим подопечным, немного вносила успокоение в мятежную душу Сережи. Но стоило ей так же беззвучно закрыть за собой дверь, страх вползал снова, будоража воображение и рисуя жутковатые картинки на потолке обветшалого здания. Сон не шел, и мальчик, тихо плача, вспоминал холодные разводы сосен над Черным озером, тонкие резные листья осыпавшихся осин у порога родного дома. Необъяснимая тоска мучила его сердце, не давая покоя. Он все время находился в напряжении, словно кого- то ждал. Воспитатели обнаруживали в нем странную сосредоточенность, которую он проявлял, когда кто- нибудь входил в комнату. Под утро мальчик все же засыпал, убаюканный воем ветра за стенами здания, и ему сквозь дрему казалось, что он снова на Черных озерах, снаряжает с отцом лодку, готовясь к утренней рыбалке.

Ранним утром в спальню детей пришел тщедушный старичок в нарядном пиджаке, с длинными усами и лукавым взглядом из- под белесых ресниц. Был он немного подслеповат, с огромной лысиной на макушке. Возле него стояла обеспокоенная Елена Антоновна.

– Иван Сергеевич, третий день ничего ест, – прошептала воспитательница, и Сереже показалось, что это не она, пронизанные холодным ветром осины жалобно трепещут за окном.

– И кто это у нас тут главный бунтовщик? Казнить его немедленно! – неожиданно басом произнес старичок, весело поглядывая на малышню. Дети замолкли, притаились, и в полной тишине все услышали мерное постукивание настенных часов. Это был не страх перед строгим взрослым, это была игра, давно известная обитателям детского дома. Этот строгий на вид старичок был директором этого учреждения, которого ребята обожали. Они с интересом наблюдали за ним: детское любопытство заставило их прекратить свои незамысловатые забавы и посмотреть, зачем же пожаловал сюда самый редкий гость. Мужчина подошел к кровати Сережи, потрогал его за плечо.

– Это ты главный бунтовщик Степан Тимофеевич Разин, знаменитый разбойник и плут?

Мальчик повернул голову и удивленно вскинул тоненькие брови. Старичок отметил бледность лица, ввалившиеся глаза, полные немого страдания.

– Так, стало быть, ты проглотил язык? – предположил старичок. Ну- ка, покажи, проглотил?

Малыш испуганно высунул кончик языка.

– Фуф, ну слава богу, – облегченно вздохнул директор, – а то я думал, как же ты будешь дальше жить… без языка.

С неподдельным интересом мужчина взглянул на мальчика.

– Ну а как, хочешь прокатиться на настоящем автомобиле?

Сережа мотнул головой. Сердце его забилось. Неужели сейчас его отвезут к отцу, домой, на родные болота?