Мэгги Ри - Там, где меня ждёт счастье. Том второй

Сидящий на кровати, я до сих пор не понимал, почему меня еще нет за дверью. Снэйкус застегнул на себе рубаху и поднял на меня властные глаза:

– Поехали. С Моней беда.

У меня было дурное предчувствие. Пока два парня занимаются не понятно чем… что может произойти?

МОНИКА:

Боль казалась мне безумием. Внутри меня как будто был заперт громоздящий шторм, ему было никак не успокоиться. Нервы не выдерживали, и в глазах темнело все больше, я чувствовала, что теряю сознание от страха и необычных ощущений.

– Лисси! – я кричала, надеясь на сына. Ноги подвели меня, и я не могла подвинуться. Организм прекращал свою работу, я знала. Лежа на холодном полу, я ничего не слышала, кроме собственных всхлипов, но даже они были похожи на шум дождя, идущего за окном. Погода настораживала.

«Сегодня я думала о тебе… Будь у тебя выбор, что бы ты предпочел?.. Оставить меня в мучениях… или подал бы мне руку?..»

Со стены свалилась рамка с семейной фотографией внутри и разбилась вдребезги у моих ног. Плохо… Очень плохо!

– Мама? – слышу голос Лисси. Он так напуган, что повзрослел в моих глазах на несколько лет. В глазах его ужас. Я чувствую кровь, она разливается по полу, пачкая мою ночную рубашку… – Мама! Что с тобой?! – Энлис уже плачет, его крик срывается. Он прижимает меня к себе и что-то шепчет… Я слышу:

«Все обойдется…»

Так говорил твой отец, Лисси… Твой папа, он умер слишком рано. Это было так несправедливо. Он умер… тогда, когда внутри меня уже цвела его любовь. Маркус… О, Маркус… Твои губы… Твои карие глаза… Твой смех… Твой голос… Я так любила тебя, и мне так тебя не хватает…

– Мо-мо, – я слышу этот ласковый голос и схожу с ума. Я кричу, дабы заглушить его, но он так навязчив, – Моняша… Открой глаза! Открой глаза, Моника! Моня… Монечка… Прошу…

Открыв глаза, вижу перед собой яркий свет. Лисси зовет Снэйкуса, а Робертио смотрит с паникой куда-то вниз. Наши глаза встречаются. Мне так жаль…

– Берта… – шепчу я, но он не слышит. Он кому-то звонит. Энлис плачет где-то в стороне, и я чувствую чьи-то холодные руки, не осознавая, что они – мои. Мне так много хочется сказать…

– Моня, ты меня слышишь?!!! Это я, Снай!!! Моня!!!

– Маркуся… – в мыслях только его имя. Голос Сная так печален. Идет дождь, и я чувствую его на коже. Мы под ним. Машина. Доктора. Скорая. Быстрее… – Маркус…

Я вижу его карие глаза, он смотрит на меня таким настороженным взглядом. Почему именно сейчас?

– Маркус… Дай мне руку… Забери меня…

– Нет. Нельзя, – он не улыбается. Такой же юный и красивый, такой мудрый.

– Почему…

– Сейчас на грани жизнь нашей дочери. Ты не должна уходить, пока не родишь ее. Прости меня, Моника.

– Я не смогу… Сколько бы не пыталась, я не смогу ее родить, пока тебя нет рядом…

– Я рядом. Я всегда был рядом. Ты этого не видела и не видишь, но я был и есть… возле вас, троих.

– Я не смогу, Мара… Не могу…

– Можешь. Я с тобой.

– Тихо, тихо! Кажется, перевернут! – послышался беспокойный крик. Я лежала в полумраке, мигал свет. Как же мне невыносимо больно… Кто-нибудь, скажите мне, что происходит… Я не понимаю…! Я ничего не понимаю…

– Монечка, постарайся, Моняша… Прошу тебя, держись… – меня схватила теплая рука. Черные, как уголь волосы… зеленые глаза цвета летних листьев… запах духов, немного резкий… длинные ресницы… Берта?

– Берта… – я положила ладонь ему не щеку. Он трясся от ужаса?

– Моника? Ты слышишь меня? Моника!

– Уходи… Ты – несчастье для меня и моих детей… Уходи… Энни выбрала время родиться, когда ты нас покинул…

РОБЕРТИО:

Роды начались прямо в машине скорой помощи. У Моники отошли воды, и она кричала каждый раз от потери крови. Схватка за схваткой трясли ее, она теряла сознание… Ребенок был ужасно напуган, сердечко шумно стучало. Ее развернули головкой, и она начала свой путь в эту жизнь. У матери было очень много разрывов, и она не могла пошевелиться от боли. Лисси, который поехал с нами, сидел в углу, пытаясь не смотреть на мать, и плакал от увиденного ужаса. Снэйкус пытался его успокоить, но, так или иначе, от психологической травмы мы его спасти уже не могли…

– Я вижу головку! – акушерка схватилась за младенца, а Моника неистово закричала. Снай из-за всех сил пытался закрыть Энлису уши.

– Мы приехали, – водитель просунулся через окошко и сразу открыл дверь. – Все хорошо?

– Все плохо! Кровь не останавливается! Она теряет сознание, давление зашкаливает! Такое чувство, что у нее не получается бороться за жизнь… Ну же, душенька!..