Мэгги Ри - Там, где меня ждёт счастье. Том второй

ЭНЛИС:

– Отдай мне телефон! – уже десять минут я скакал, с яростью дубася дядю в живот. Он куда-то спрятал мой мобильник, и теперь меня игнорировал. – Я расскажу о твоем поведении маме!

– И что страшного то случится? Ты, мелюзга, мне угрожаешь? Мне?!

– Иди к черту! – я подпрыгнул и хорошенько влепил ему леща, после чего он вскрикнул и вывернул мне руки за спину. Силой он затолкал меня в комнату, несмотря на мой крик, затем запер меня с обратной стороны. Этого я боялся больше всего.

– И чтобы я тебя не слышал!

– Выпусти меня! Я буду жаловаться на тебя в полицию!

– Я отдам тебя в детский дом при случае, малявка!

– Мама не позволит тебе!

– Да твоей мамаше уже плевать на тебя, ты это еще не понял?! У нее будет другой ребенок, ты ей уже не нужен!

– Заткнись! Она любит меня, а я люблю – ее! Тебя злит тот факт, что я – сын твоего брата! А у тебя детей нет! И не удивительно! У такого дурака детей быть не может!

– Я сейчас тебе шею сверну…! – он так треснул по моей двери, что сверху на меня посыпалась потолочная пыль.

Нужно было сохранять спокойствие до приезда мамы, но я уже еле сдерживал слезы. Ну, конечно… Мама меня очень любит! Но этот сопляк… вечно так говорит, будто лучше всех знает…

«Я так хочу есть… И мне немного холодно… Мама, прошу тебя, приезжай скорее…»

МОНИКА:

Когда я, наконец, вернулась домой, оказалось, что Лисси заперт в собственной комнате, а Робертио ушел, оставив записку:

«Не хочу иметь дело с такими родственниками».

Я побыстрее нашла ключ под диваном и Снай помог мне открыть дверь к сыну. Лисси сидел на кровати, вытирая слезы, и, как будто обвиняя, глядел мне в глаза:

– Ты все-таки пришла за мной…

– Лисси… – я подошла к нему легкими шажками и прижала его, замерзшего, к себе. Он обнял меня дрожащими руками, они были такие ледяные… как у Маркуса перед смертью… – Прости меня…

– Да уже все равно… Ты не виновата…

– Но я…

– Все нормально уже, говорю! – он разрыдался и вырвался из моих объятий. У входа его остановил Снай, и Лис уткнулся лицом ему в бок, всхлипывая.

– Ты хороший парень, мы это знаем… И мама это знает, Лисси… – он его крепко к себе прижал, успокаивая. – Ты будешь таким же прекрасным человеком, как твой папа… Ты уже такой взрослый, уже можешь постоять за себя. Ты умница.

– Я не хочу закончить жизнь так же, как он…

– Лис, – Снэйкус прижался лбом к лбу мальчика и серьезно посмотрел ему в глаза, и одновременно как-то нежно, – это был несчастный случай. Такое бывает чрезвычайно редко.

– Это несправедливо… – плечи Лисси задрожали, а я отвернулась от них, чтобы они не видели моих слез и тихо сказала:

– Лисси, я тоже скучаю по папе, но… Нам пора привыкнуть к тому, что его рядом нет… Прости меня… Я стараюсь, но…

– Ты треплешь себе нервы, мама. Так быть не должно.

Мы с Лисси переглянулись, и он громко всхлипнул. Затем он мягко обнял меня и мой круглый живот, внутри которого пиналась Эн.

ЭНЛИС:

Мама плакала, прижимая меня к себе. Ухом я слышал беспокойные пинки сестренки, пытаясь понять, что нас всех связывало…

Я знал. По ночам мама рассматривала старые альбомы с фотографиями папы. Там он был еще совсем молодой и такой улыбчивый. И его улыбка меня заставила вспомнить те радужные дни, что мы провели вместе. Целых семь лет… А мама глядела на фотографии и плакала, плакала… Все девять месяцев, даже отрицая это, она все равно еще чувствовала его присутствие, его голос, аромат… Мама прижималась всякий раз к его духам, мама подолгу сидела в ванне, нюхая его шампунь… Ей не хватало его. Так же сильно, как и мне.

Этой ночью мне не спалось. Я первым же делом выпил немного воды и попытался разложить всю накопившуюся информацию за день по полочкам. Римма. Дядя. Мама. Папа… «Даже когда меня не станет, я все равно буду рядом…» – он сказал это мне незадолго до смерти. Я помню тот вечер, как вчерашний день.

«Не плачь, Лисси.» – он тоже плакал.

Ты же обещал, папа… ты обещал, что будешь рядом, так подай нам с мамой сигнал свыше! У меня так много вопросов к тебе, так много историй, о которых надо тебе узнать… Папа… Папа…

– Энлис?.. – из коридора послышался какой-то странный звук. Что-то пронзительно звякнуло, затем громко разбилось. Я поспешил открыть глаза и по звуку нашел в темноте мамину комнату. Она лежала на полу, плача, а рядом были осколки от вазы, которую, видно, она зацепила. Лицо мамы выражало лютую боль:

– Лисси…