Стефани Перкинс: Анна и французский поцелуй

Чего?! Разговор сразу же привлекает мое внимание. Они могут так сделать?! Поставить предмет, о котором мы не просили? Я умру — УМРУ — если мне снова придется вернуться в спортзал.

- Вообще-то, Дэвид. - Консультант проверяет бумаги. - Вы забыли заполнить дополнительную анкету, поэтому нам пришлось выбирать предмет за вас. Но думаю, вы найдете…

Разъяренный парень выхватывает расписание и уходит. Черт! Кажется, эта женщина ни в чем не виновата. Я выхожу вперед и называю свое имя самым любезным тоном, чтобы исправить впечатление от предыдущего придурка. Консультант так мило улыбается в ответ, что у нее выступают ямочки на щеках.

- Я помню тебя, милая. Желаю приятного дня. - И вручает мне желтую половинку листа.

Я не дышу, пока просматриваю его до конца. Фух! Никаких сюрпризов. Углубленный английский, математика, основы французского, физика, история Европы и какой-то предмет с сомнительным названием “Ля Ви”.

При приеме консультант описал "Жизнь" как предмет только для выпускников, схожий с самостоятельными занятиями, но иногда с участием приглашенных ораторов. Они прочтут нам лекции о том, как держать чековые книжки, арендовать жилье и готовить пироги с заварным кремом. Как-то так. Я уговорила маму разрешить его взять. Одна из самых классных особенностей в этой школе состоит в том, что математика, естественные науки и история необязательны для выпускников. К сожалению, мама - пурист и не разрешит мне окончить школу без этих трех предметов.

- С уроками керамики в приличный колледж не поступишь, - предупредила она, не одобряя мои наклонности в выборе предметов.

Спасибо, мам. Отправила меня повышать культурный уровень в город, прославившийся своим искусством, и заперла на занятиях по математике. Я подхожу к Мередит и Рашми, ощущая себя третьим лишним, но молюсь, чтобы у нас оказались хоть какие-то общие предметы. Мне везет.

- Три со мной и четыре с Раш!- улыбается Мередит, возвращая расписание. Ее пластмассовые колечки цвета радуги ударяются друг о друга.

Раш. Какое неудачное прозвище 2. Они сплетничают о неизвестных мне людях, и мой разум уносится на другую сторону внутреннего дворика, где в очереди Р-Я стоят Джош и Сент-Клер. Интересно, есть ли у меня хоть какие-то занятия с ним.

Простите, с ними. Занятия с ними.

Дождь прекратился, и Джош взметает брызги луж в направлении Сент-Клера. Сент-Клер смеется и говорит что-то в ответ, и они оба заливаются смехом. Внезапно я отмечаю, что Сент-Клер ниже Джоша. Намного ниже. Странно, что я ранее этого не замечала, но он не комплексует. Большинство стесняются или огрызаются по этому поводу, или то и другое одновременно, но Сент-Клер уверен, дружелюбен и…

- Ё-мае, на кого ты уставилась?

- Что? - Я отдергиваю голову, но оказывается, Рашми сказала это не мне. Она кивает Мередит, которой так же неловко, как и мне.

- Ты в Сент-Клере дырки прожжешь. Нельзя же так.

- Заткнись. - Но Мередит улыбается мне и пожимает плечами.

Слава богу. Вопрос исчерпан. Как будто мне нужны еще причины закатывать губу. Чудо-парень официально недоступен.

- Ничего ему не рассказывай, - просит она. - Пожалуйста.

- Конечно, - обещаю я.

- Поскольку мы, само собой, просто друзья.

- Само собой.

Мы слоняемся по школе, пока не наступает время для приветственной речи. У директрисы длинная шея, изящная головка и осанка балерины, а белоснежные волосы стянуты в аккуратный узел, который придает даме утонченности, а не лишних лет. Истинная парижанка, хотя я знаю из своего извещения о принятии, что она из Чикаго. Ее взгляд скользит по нас, ее сотни выбранных учеников.

- Поздравляю с еще одним захватывающим учебным годом в американской парижской школе. Я рада видеть столько знакомых лиц и еще счастливее заметить новые.

Очевидно, даже Франция не может улучшить школьные речи.

- Студентов, которые учились в прошлом году, я прошу оказать теплый прием новичкам.

Жидкие вежливые аплодисменты. Я оглядываюсь и замечаю взгляд Сент-Клера. Он хлопает и поднимает руки в мою сторону. Я краснею и резко отворачиваюсь.

Директор продолжает говорить. Соберись, Анна. Сконцентрируйся. Но я чувствую его опаляющий взгляд. На коже выступает пот. Меня точно подрубили. Почему он на меня смотрит? Он все еще смотрит? Думаю, да. Почему, почему, почему? Интересно, а смотрит он на меня с дружелюбием, враждебностью или безразличием?

Но когда я наконец оборачиваюсь, взгляд Сент-Клера направлен в другую сторону. Он кусает кончик мизинца.