Грета Горбъ - Школа счастья. Роман

– Куда вода, и сон туда! Куда вода, и сон туда!

Вода журчала и весело разлетались брызги.

Одно теперь знала Харианна: танец вошел в ее жизнь навсегда.

Недели летели быстрее страничек с отрывного календаря.

Харианна ходила по улицам вприпрыжку, закрепляя до механичности танцевальные шаги, оттачивала их у всякого зеркала, а с ними поклоны, реверансы, повороты головы согласно правилу золотой середины, непринужденности и непосредственности.

На уроки танца она мчалась со скоростью ветра. В этот вечер у самого входа столкнулась с черноволосой женщиной, телосложением и лицом, похожей на ацтекского божка. Харианна вздрогнула: да она же… из моего сна!

Та рассеянно, онирически улыбнулась:

– Привет! – и вошла в стеклянную дверь.

Харианна скользнула за ней.

На занятии эта женщина спокойно прерывала поток речи Саларьева замечанием или уточнением; он замолкал, морщил лоб, заглядывал в распечатку хореографии танца и кивал:

– Да, дорогая! Ты права!

Или:

– Диана, радость моя, ты всегда права! Я совсем закрутился! – и исправлял погрешность.

Из чего Харианна заключила, что эта дама – супруга танцмейстера Саларьева. У скакавшего рядом Арлекинова спросила, кивнув на Диану:

– Жена?…

Он не дал ей договорить:

И жена, и супруга и нет лучшего друга и всем нам мать – ибо она организовала нашу «Маску радости», она живой компьютер – все знает и помнит наизусть, танцы, переходы, движения. Монстр! Ничего не забывает! Уникальная память! Это голова нашей секции, вдохновитель и организатор всего! Она – папа Карло нашего кухмейстера на уроках! Ха-ха-ха, кухмейстер – танцмейстер, у танцев своя кухня!

Кухмейстер же, как всегда, не щадя ушных перепонок присутствующих, оповестил:

– А теперь Французская кадриль! – голос его сделал трещину визга.– Повторяем и шлифуем повороты головы относительно шагов. Ты, Хари, посиди, тебе еще рано кадриль!

Харианна, бросившаяся было взгляд утопающего Арлекинову, отошла к стенке, сгорая от любопытства узнать, что же это за диво дивное, к которому, она, рвущаяся в бой, точно конь в атаку, не готова.

Арлекинов пожал плечами, отвернулся:

– Французская кадриль пережила французскую революцию!

– Как сказать, – усмехнулась Харианна, – революция продолжается.

Кадриль, как о том сообщает ее название, танцуется квадратом каре , выстроенным из четырех пар, которые стояли первая напротив третьей, вторая – напротив четвертой и соответственно исполняли по очереди один и тот же пассаж танца. Самая большая ответственность лежала на первой паре, так как остальные повторяли рисунок за ней. Все фигуры имели французские названия. Начиналась кадриль «английской цепью», chaȋne anglais, нечётных пар, состоящей из двух ходов конем навстречу друг другу с чередующимся податием рук и возвращением на свое место.

Зазвучала музыка, бравурная, мажорная, пары ринулись в танец. Харианна у стенки попыталась копировать их движения, но это оказалось невозможным, ибо весь секрет заключался во взаимодействии танцующих или, модно выражаясь, в интерактивности. Харианна наткнулась на стену. Танец невозможно выучить глазами, его, чтобы впитать, надо учить всем существом. А тем более, если речь идет о светских танцах, где узор выстраивается всем миром. Светские вышли из народных танцев. Или у них у всех один исток? Хотя у общего потока могли быть встречные направления в разные времена.

В третьей части надо было плясать новый шаг en arriere, c выбросом правой ноги в полет в сторону. Простой шаг. Но в темпе стремительного танца, мелькавший слишком быстро, Харианна не успевала его уловить. Она подбежала к Диане, сидевшей на столе у стены:

– Покажите мне этот шаг, пжалста!

– Э-э-э, – протянула Диана, – не все так просто. Не гони лошадей. Потихоньку освоишь. Ты ведь только начала…

Харианна не поняла. Вернее, поняла, что ей отказывают. Но почему, из-за чего и чего ради?! Разве все здесь не влюблены в танец и не жаждут его процветания?

– Дорогая, свет очей моих! – кричал Диане Саларьев.– Возьми себе в пару Флору, она что-то тормозит сегодня.

Подбежала пышная Флора в два раза выше и шире Дианы.

«Странно, – подумала Харианна, – такая показная нежность и любезность к супруге. Они что, на стадии развода?». Она отошла к стенке. Выброшенный на скалы обломок шхуны, наблюдавший, как в небе проносятся поднятые паруса облаков. Фигуры танцующих двигались перед Харианной, как заводные, перед глазами поплыли картины Яронима Босха, изображающие столпотворение на площади. Босхическая толпа пришла в движение, следуя чертежу Французской кадрили. Суфлерские подсказки танцмейстера заглушали музыку: