Грета Горбъ - Школа счастья. Роман

Но старушка замахала руками:

– Нет, нет!

Он не менее виртуозно повернулся к толпе и выкинул вверх руки:

– Кто ж-ж-желает отведать вечный танец?! Вкусить с-с-само время?!

Девушку будто кто-то толкнул, не в спину, а изнутри, и она раньше, чем поняла, что делает, уже бежала по площади, отбросив в сторону рюкзачок, раскинув руки:

– Я! Я! Мне! – и, резко затормозив, предстала пред кавалером.

Он подхватил ее под крылья, их вместе, как ветер, подхватил вальс и понёс, кружа, по периметру площади Легкие. Кавалер вел точно, уверенно, это передавалось девушке; давно ль она кружилась на выпускном балу? Точно, сильно вёл кавалер, но и мягко, – мягко же и оставил ее и увлёк другую даму, подоспевшую из толпы. Девушка по инерции чуть не упала, и упала бы, если бы ее не подхватил другой кавалер во фраке, который и довел ее до остановки движения, дотанцевал с ней повороты. Кто-то подал ей брошенный рюкзачок.

– Спасибо, – хлопнула она себя по лбу запястьем, – я и забыла. Все забыла напрочь, забылась.

Вальс закончился. В микрофоне раздался тот же голос:

– Дамы и господа, ждём вас в школе «Маска радости»! Милые барышни, раздайте пригласительные! Мы проводим занятия каждую неделю с сентября по июль в клубе Пенелопы! Первый урок свободно открыт для всех!

Барышни в кринолинах рассыпались по площади, раздавая яркие афишки. К девушке с рюкзачком подпорхнула одна из барышень, всколыхнув воланы пышного платья нежного салатного цвета, обрамлявшего оголенные плечи, розочка с лентами во впадинке декольте украшали его по подолу и были приколоты в высокую прическу. Ручкой в плену белой атласной перчатки она протянула ей пёструю афишку:

– Приходи, у тебя здорово получается, – обворожительно улыбнулась она. – Я – Милена.

– Просто фея! – в упоении пропела девушка.

– Фея? Ты Фея? – обрадовалась Милена.

– Нет, нет, это ты фея! Я Харианна!

– Харианна, – повторила Милена, протягивая афишку кому-то рядом и уходя по кромке толпы.

– С вами был ансамбль «Маска радости» из Международного сообщества танца и его бессменный маэстро Лукиан Саларьев! – вещал микрофон.

Харианна спрятала афишку в рюкзачок и покинула площадь, просочившись сквозь толпу.

Между видением на площади и началом танцевального курса была пропасть величиной в летние каникулы. И Харианна прыгнула в нее, как пловец с трамплина. На дне плескалось сине-зеленое море. Качаясь на его волнах или бродя по сосновому бору, хвойным палантином наброшенном на взморье, она вспоминала видение на площади Легкие, и улыбка брезжила на её лице.

Миновало лето, на смену явилась осень в бальном золотом платье – за каникулами пришли будни. Для Харианны это были новые будни в рядах счастливого студенческого братства на первом курсе факультета логософии в Институте Нейролингвистики.

На пробный урок «Маски радости», она явилась, когда ансамбль был уже в сборе. Все обратили на нее подзорные трубы оценивающих взглядов.

– Ура, ола! – заорал танцмейстер Саларьев, вскинувши руки, будто древний человек в молитве о дожде. – С нами Харианна! Добро пожаловать в мир сказки, мир вечного танца! Ура, ура!

Она улыбнулась и невольно поёжилась: по залу, несмотря на множество присутствующих, гулял холод.

– Знакомимся! – пустил ее по кругу танцмейстер.

Первым был знойный римлянин с античным профилем, высокий и подтянутый:

– Северин. Очень приятно, – проговорил он юношеским баском, подавая руку.

– Наш герой! – безостановочно комментировал Саларьев.

– О-очень, – ответила на рукопожатие новенькая.

Из-за спины его появилась Милена («Точно камея!» – восхитилась Харианна):

– Привет!

Они обнялись, как старые приятельницы. Харианна уловила теплый аромат ее русых волос, распущенных по спине, и дружеский взгляд голубых глаз.

– Звёздочка наша! – представил Милену танцмейстер.

Затем был черед полной, крепкой дамы:

– Роза! – представилась она, не разнимая губ.

– Великая Роза! – не смолкал танцмейстер.– А большая так уж точно.

«Кубик», – обозначила ее для себя Харианна.

Рядом стояла маленькая, похожая на сушёный абрикос блондинка в ботфортах:

– Клавдия!

«Кого же она мне напоминает?» – улыбалась Харианна.

– Мишель Мерсье! – ответил на ее мысли Саларьев, ставший сейчас конферансье.

Затем была худенькая, кротко-смиренная, будто святая, женщина:

– Мария, – робко улыбнулась она.