Елена Маючая - Добро пожаловать на тот свет

«Однако белок кормят, наверняка орехами и прочей вкуснятиной. Надо быстрее добираться до беличьего приюта, а то наступит вечер и придется спать мало того, что голодной, так еще и в чистом поле», – подбросил мыслишку голодный желудок.

Благодаря отчаянным стараниям я достаточно быстро добралась до построек, правда, натолкнулась на следующее препятствие. Несколько одноэтажных и длинных, очень похожих на обычные бараки, домов из белого кирпича были обнесены двухметровым железным ржавым забором. Я не сочла возможным преодолевать забор в юбке, а потому стала искать другой способ попасть на территорию за ним, ведь мужчина, шедший впереди, смог это сделать – он пропал из виду еще полчаса назад. «Вероятно, этот счастливчик уже доел горячий суп и теперь поудобнее усаживается в кресле», – распалял моё воображение желудок в заговоре с уставшими ногами.

Поискав глазами солнце, и снова не обнаружив, уже понимая, что вечера, а уж тем более ночи, сегодня не предвидится – заходить ведь нечему, светло было так же, как и в самом начале пути, я совсем растерялась. Что это за мир, в котором нет обычного солнца?! Небо есть, земля, цветы, все есть, а солнца тю-тю.

Я пошла вдоль забора, ища вход, попутно рассматривая все, что находилось за его прутьями. Семь или восемь домов. Я не могла посчитать более точно, потому что строения утонули в море белых и розовых мальв высотой такой же, как они сами. Лишь кое-где здания показывали малопривлекательные кирпичные бока, словно жалуясь на свою серость. В окошках ничего не видно, и мой интерес быстро пропал, переключив внимание, я занялась разглядыванием детской карусели, стоявшей недалеко от забора. Она была окрашена очень ярко, и краска совсем свежая, похоже, ребятишки еще не успели обновить ее, если, конечно, они тут были – ребятишки. Вдоль забора я обнаружила какой-то чахлый, противно-колючий кустарник, полноправной же хозяйкой выступала крапива, та же бурная и разнопахнущая флора, что имелась в избытке на лугу, здесь не произрастала вовсе. В таких местах обычно упоительно стрекочут кузнечики и плетут липкие сети маленькие паучки. Но здесь жизнь не била ключом. Мне же при виде таких следов жизни почему-то не стало веселее, а, наоборот, сделалось одиноко и тоскливо: нет солнца, вокруг гнетущая тишина, и мужчина, шедший позади меня, все так же бодро шагает на одном месте.

Готовая пустить слезу от жалости к самой себе, я наткнулась на калитку, которая, как только я к ней прикоснулась, огласила тишину отвратительным скрежетом, возвещая, что цель моя достигнута.

Над калиткой была установлена металлическая табличка с не очень ровно выведенными двумя предложениями «Этот свет. Добро пожаловать». Не предав надписи ни малейшего значения, я устремилась к ближайшему зданию. На этот раз повезло более – дверь нашла сразу, хотя никаких тропинок не имелось, да и буйное цветение мальв не способствовало быстрому обнаружению.

Не заперто. Попав в малюсенький коридорчик, я задумалась: что делать с обувью, которой у меня по-прежнему две пары, «туфли-убийцы», помните, автор несла в руках. Хотела переобуться, но тут рядом с входом увидела мокрую тряпку, поэтому не стала, а просто тщательно вытерла ноги. Теперь я вполне могла быть уверена, что неизвестный пока хозяин не будет ругать меня за грязные следы. Из коридорчика вела лесенка на две ступеньки вверх, преодолев которые и свернув направо, я увидела еще одну дверь. Инстинкт подсказал, что худшего, чем со мной случилось, уже не произойдет, поэтому ее я открыла безбоязненно, причем ногой.

Теперь я оказалась в большой прохладной зале с огромным алым ковром посередине, высокими шкафами до потолка вдоль стен и очень красивым, наверное, старинной работы, письменным столом. В кресле рядом с ним сидела женщина в очках в роговой оправе, абсолютно не изящно закинув толстоватую ногу за ногу.

– Ну, наконец-то, устали ждать. Снимай обувь и, давай, проходи сюда, ко мне, времени в обрез, Петр Семенович на очереди, голубчик.

– Э-э-э, – с козлиными нотками издала я вместо приветствия, но все же разулась, поставила туфли и приблизилась к ней.

– Так, так, – она поднялась и прошла к одному из шкафов, открыла его и ловкими движениями выудила папку средней пухлости, а после прошествовала на прежнее место, опустилась в кресло и внимательно посмотрела на меня поверх старомодных очков.

– Да ты садись, вон там (она махнула рукой в направлении одной из стен) стоит пуфик, бери и садись. Щас мы тебя оформим, и пойдешь отдыхать.