Федерико Моччиа - Человек, который не хотел любить

Танкреди пытался сделать вид, что ничего не произошло, но понял, что больше не может это игнорировать.

Он столкнулся взглядом со своим братом:

– Невероятно, правда?

– Да, это было странно.

– Странно? Это самая абсурдная вещь, которая могла случиться! Она повела себя точно так же…

И они вместе погрузились в воспоминания.

Клодин, насадив оливку на зубочистку, провела ею по дну стакана, затем улыбнулась, вытащила оливку и слизнула готовящуюся упасть с оливки красную капельку. Затем она положила оливку на губы и играла с ней, будто маленькая акробатка, пока та не исчезла. Тогда Клодин проглотила её:

– Мм… вкусная.

Она покрутила указательным пальцем у щеки, поддразнивая младшего брата Танкреди.

– Ну хватит, ты и так все съела! Это была моя.

– Да ты такой медлительный, просто черепаха.

И она сбежала от него в сторону бассейна в саду. Словно газель, она пробежала мимо розовых кусов, зелёной изгороди и деревьев.

Танкреди тут же бросился за ней. Она хохотала и иногда оборачивалась к нему:

– Не поймаешь, я быстрее…

Она разогналась, скинула лёгкое платье, бросив его на газон возле бассейна.

Она остановилась у края:

– Видел? Я первая!

И она грациозно нырнула рыбкой.

Проплыв под водой, она выплыла на середине бассейна, пригладила свои длинные тёмные волосы, открывая слегка загорелое лицо, затем прищурила глаза и улыбнулась, пока Танкреди всё ещё снимал ботинки:

– Ну, теперь видишь? Черепаха… настоящая черепаха.

Джанфилиппо засмеялся. Он сидел тут же в бассейне на надувном прозрачном кресле. Ноги он положил на оранжевый матрас, на котором была его девушка Гвендолин. Она лежала на животе, а рукой держала Джанфилиппо за ногу, которая свешивалась с кресла. Гвендолин, уже идеально загоревшая, тоже засмеялась. Её ярко-лазурный купальник подчёркивал каждый изгиб её фигуры. Наконец Танкреди разделся до трусов, разбежался и прыгнул. В прыжке он подобрал ноги и обрушился бомбочкой, окатив всех вокруг.

– Ах ты!

Они начали брызгаться. Джанфилиппо упал с кресла, схватился за матрас Гвендолин, стягивая и её. Они оказались под водой и выплыли, хохоча, но Гвендолин среагировала быстро и стала с такой силой брызгать на Джанфилиппо, что ему ничего не оставалось делать, как утопить её за плечи. Он не давал ей выплыть какое-то время, а когда отпустил, то Гвендолин с силой выпрыгнула наружу и быстро и глубоко вздохнула:

– Ты что, идиот? Я чуть не задохнулась!

– Да, конечно!

– Идиот, ты просто идиот.

Они ещё немного поругались, пока он не попытался остановить её поцелуем, но она его укусила.

– Айя!

– Тебе на пользу.

Джанфилиппо вытащил язык, чтобы посмотреть, идёт ли кровь, но ничего на нём не было. Тогда они снова начали ругаться и опять поцеловались, но в этот раз она не стала его кусать. Это был глубокий, страстный поцелуй. Танкреди заметил это и с удивлением на лице повернулся к Клодин. Он кивнул головой и вскинул руку:

– Ты вообще видела? Они целуются…

Но Клодин это всё было неинтересно, как будто бы даже докучало. Сделав два быстрых гребка руками, она схватилась за бортик и выпрыгнула из воды. Вся мокрая, она пошла в сторону дома. Худенькая и тонкая, она бежала по газону, не удосужившись объяснить свою странную реакцию.

Танкреди, оставшись один в воде, поплавал немного туда-сюда, а затем почувствовал себя третьим лишним. Джанфилиппо и Гвендолин продолжали, обнявшись, целоваться возле края бассейна. Танкреди не знал, что ему делать, поэтому тоже пошёл домой.

Из холла он поднялся по просторной лестнице, которая вела к спальням:

– Клодин? Клодин?

Он постучал в дверь её комнаты, но ему не ответили. Тогда он тихонько открыл её. Дверь заскрипела. Клодин сидела на своём огромном кресле, прижав к себе ноги, волосы всё ещё были мокрые. За её плечами было открыто окно. В полузакрытые ставни проникал свет, и лёгкие занавески, колышась от ветра, время от времени пропускали лучи солнца.

Танкреди встал перед ней:

– Почему ты мне не отвечаешь?

– Потому что не хочу! – Клодин ела фруктовый вишнёвый лёд, от чего весь рот у неё был измазан. Язык выкрасился в ярко-ядовито-красный, а она продолжала жадно его лизать, в то же время смеясь: – Чего же ты хочешь, младший братец?

Танкреди очень разозлился, он ненавидел, когда его так называют.

– Я тоже хочу фруктовый лёд.

– Больше нет.

– Ты врёшь!

– Не вру, смотри… – Клодин встала и открыла маленький холодильник. – Видишь, пусто. Это последний.