Федерико Моччиа - Человек, который не хотел любить

– Прошу прощения…

Фабрицио поднял взгляд от тарелки. Он никого не ждал.

Роберта тоже остановилась.

– Это для синьоры. – И он передал ей прекрасный цветок – дикую орхидею, пёструю, лежащую внутри завёрнутой в пакет шкатулки. К цветку была прикреплена записка. – А это вам, доктор Де Лука.

Фабрицио взял папку. С любопытством он повернул её, но никаких пометок на ней не было. В этот самый момент Роберта развернула записку: «Ты правда меня любишь?» Она быстро подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. Танкреди налил вина в бокал, уставился на Роберту, приподняв бокал, словно хотел издалека произнести тост, и сделал несколько глотков – идеально холодное.

– Это превосходное шабли.

За другим столиком Фабрицио Де Лука вдруг побледнел. Он открыл папку и не мог поверить своим глазам. Там лежали несколько фотографий, не оставлявших никаких сомнений, – это его жена Роберта, запечатлённая другим мужчиной в самых неистовых и раскованных позах. И указанием на то, что снимки были сделаны недавно, служила подвеска на её шее, которую он подарил ей на десятую годовщину их брака. Значит, всё это произошло буквально в последние пару недель, поскольку подарок был сделан всего месяц назад.

Фабрицио Де Лука показал фотографии жене, и, прежде чем она успела выйти из ступора, он с размаху ударил её по щеке. Роберта упала со стула. Джорджиа и Маттиа замолчали, боясь пошевелиться, а затем Джорджия разразилась плачем. Более сдержанный Маттиа просто оробел:

– Мама… мама…

Он не знал, что делать. Дети вместе бросились её поднимать. Фабрицио Де Лука взял несколько фото, которые, конечно, будут отличным свидетельством при бракоразводном процессе, а затем ушёл, провожаемый изумлёнными взглядами участников клуба.

Роберта попыталась успокоить Джорджию:

– Ну, солнышко, ничего страшного…

– Но почему папа это сделал? Почему он тебя ударил?

В эту секунду один снимок упал со стола. Джорджия подняла его.

– Мама… Это же ты!

Роберта отобрала фото у неё из рук и со слезами на глазах засунула фотографию в задний карман джинсов. Затем она подняла Джорджию, взяла Маттиа за руку и, пошатываясь, начала уходить под пристальными взглядами людей вокруг. Её щека горела красным, на коже остался отпечаток ладони. Дойдя до стола Танкреди, она остановилась.

Давиде готов был провалиться. Роберта встала перед ними. Она молчала. Слёзы без остановки продолжали катиться по её щекам.

Маттиа ничего не мог понять, он тянул её за руку:

– Мама, чего ты плачешь? Чего вы поссорились с папой? Что произошло?

– Я не знаю, любимый. – И она посмотрела на Танкреди. – Ты мне скажи.

Танкреди молчал. Он взял бокал и сделал глоток. Утёр губы салфеткой и медленно положил её обратно на колени:

– Кажется, тебе начало надоедать счастье. Когда обретёшь его снова, то будешь ценить его больше.

– Дорогая, это ты?

В ту секунду, как он произнёс эти слова, сердце Софии сжалось. Кто же ещё мог это быть? Куда бы она ушла? Да и каким образом? Ей показалось, что она слышит визг тормозов, а затем удар, разлетевшееся стекло, смятый металл – всё будто в замедленном действии.

Она поставила сумку с покупками на стол. Потрогала свой лоб – он был мокрый. Затем она упёрла руки в бока и огляделась вокруг. Жалкая кухня, не такие как прежде прозрачные стаканы, потёртое стекло. Она посмотрелась в зеркало и едва узнала себя: уставшее лицо, растрёпанные волосы, но самое главное – потухший взгляд. Вот чего уж ей точно не хватало, так это света. Её так часто воспеваемая красота, словно она была её единственным достоинством, всё ещё была на месте. София просто устала. Она поправила волосы. Затем сняла куртку, повесила её на стул и начала раскладывать покупки. Она поставила молоко в холодильник. С самого детства она боролась с этой красотой, она хотела, чтобы её любили за её страсть, за её невероятный талант, который она получила, за её любовь к музыке. Фортепиано было единственным смыслом её жизни, а ноты заполняли все её мысли. В шесть лет во время первых занятий она выбрала несколько классических произведений и попросила забрать их себе домой. Там она сделала аранжировку и обработала их по-новому, создав звуковую дорожку, саундтрек к своей жизни. Качалась ли она на качелях, бегала ли, плескалась в море или смотрела на закатное солнце – всё это было под звучавшие в её голове аккорды. Каждое мгновение её жизни сопровождалось музыкальным произведением, которое она точно знала, как можно улучшить.