Диана Крымская - Паутина

– Она не поверит мне, – покачала головой Ольга. – Ты должен ехать, убеждать.

– Я не могу, – хмуро произнес Раднецкий. – Я признался государю, что стрелял в Ирэн, и он велел мне находиться под домашним арестом.

– Ты признался? Мой благородный Сергей. За то тебя и люблю. Но ты должен ехать со мной. Или за тобой здесь следят?

– Кажется, нет. Но я дал слово императору… – Однако Сергей уже колебался. Аня действительно могла упереться и не захотеть вернуться к тете. И она могла не поверить словам Ольги, что Ирэн жива… Было и еще одно обстоятельство: ему очень хотелось увидеть ее. В последний раз, – если мачеха впрямь завтра отправит ее, как обещала, в деревню к отцу.

Он взглянул на напольные часы: был без пятнадцати час.

«Придется поехать, – решил он, наконец. – К черту приказ императора! Я вернусь через час, если не раньше. Никто ничего не узнает». И он твердо сказал Ольге:

– Едем.

Всю дорогу до Итальянской он зевал. Глаза слипались, нестерпимо хотелось спать.

– Что с тобой? – спросила Ольга. Он не ответил; не хотелось рассказывать о своей ране и о том, что принял лекарство. Наконец, они приехали и поднялись на второй этаж, в Ольгину квартиру.

Мысль об Ане и тревога за то, как бы она не убежала и отсюда, немного взбодрили Сергея. Но Аня была в комнате; она металась из угла в угол, как волчица по клетке. Глаза ее лихорадочно блестели, щеки горели нездоровым румянцем. Две девушки, на лицах которых профессия уже оставила свои следы, встали при входе хозяйки.

– Ну, что? – спросила Ольга, вошедшая первой, кивая на продолжавшую быстро ходить по комнате Аню. Раднецкий остался за дверями; он не хотел при Ольгиных девушках какой-нибудь сцены.

– У меня уже в глазах рябит от нее, мадам, – недовольно молвила одна, постарше.

– Говорила что?

– Молчит.

– Чаю налили бы ей.

– Ничего она не хочет, мадам.

– Хорошо. Идите. – И, когда девицы удалились, сказала: – Сергей, войди.

Раднецкий вошел. Аня остановилась и остолбенело уставилась на него, как на ожившего покойника.

– Добрый вечер, Анна Ильинична, – произнес он.

– Что… что он здесь делает? – наконец, сказала она хриплым голосом, обращаясь к Ольге. Но ответил ей Сергей:

– Я приехал за вами. Моя жена жива, вы ее ранили, но очень легко. Пуля просто царапину на виске оставила.

Она недоверчиво смотрела на него.

– Я говорю правду. – Он говорил и чувствовал, что язык еле шевелится во рту. Снова потянуло в сон, неудержимо, так бы и лег прямо здесь на ковре… – Анна Ильинична, вы должны вернуться домой. Ваши маменька и тетушка очень переживают, не зная, где вы, и что с вами.

– Я не вернусь. – Она покачала головой и даже отступила назад, будто боясь, что сейчас он схватит ее в охапку и потащит из квартиры. – Я не могу… Не могу показаться им на глаза.

– Сергей, может, Гуго звать? – спросила Ольга. Она явно была настроена решительно. – Барышня ехать не хочет, надо ей поможать.

– Нет! – вскрикнула Аня, испуганно метнувшись к кровати и хватаясь за столбик. – Не поеду! Никуда не поеду!! – и добавила уже спокойнее: – Завтра. Завтра поеду. Пожалуйста. – Это было произнесено уже шепотом, как детская мольба.

В другом состоянии Раднецкий, может быть, и не послушал ее, и впрямь силком отвез бы к тете, но сейчас ему было почти все равно.

– Хорошо, – сказал он. – Ольга, до утра Анна Ильинична побудет здесь.

– Но,..– запротестовала было Ольга, но он так посмотрел на нее, что она тут же замолчала. – Я напишу записку к генеральше Лисицыной, что ее племянница в безопасном месте, пусть Гуго отвезет на Большую Морскую. Я сейчас напишу и поеду обратно домой… – Он сел к секретеру, достал из пачки лист бумаги и открыл чернильницу. – А утром Гуго отвезет туда Анну Ильиничну. – Он взял в руку перо, удивившись его тяжести, и начал медленно водить им по бумаге, едва видя, что пишет.

– Но, Сергей, так нельзя, – сказала Ольга. – Барышня хорошей семьи. Она не может здесь остаться на ночь. Сергей… да что с тобой?

Голова Раднецкого упала на стол. Ольга подошла и потрясла его за плечо, но он не шевелился.

– Вот черт! Спит. Не разбудить. Что делать теперь? – спросила она у Ани. Та пожала плечами. – Придется Гуго звать.

Гуго было приказано перенести Раднецкого в будуар и уложить там.

– А что делать с вами? – спросила, когда слуга вышел, скорее саму себя, нежели Аню, Ольга. – Куда вас на ночь поместить? У меня все комнаты заняты… Ладно, – решила вдруг она, – вы здесь останьтесь. Только обещаете – не убивать его. Обещаете?