Влада Багрянцева - Кофе на троих

– Выплюньте, – произносит он, и мне ничего не остается, как достать жвачку из-за щеки и положить ее в ладонь.

Бэн рядом вздыхает восхищенно, видимо, по местным меркам я теперь избранный, раз мистер Секс-символ лично обратился ко мне. Избавившись от жвачки и вытерев руки влажными салфетками, добытыми из ящика стола, тот садится на стул и обводит аудиторию взглядом.

– Рад приветствовать на первом занятии в этом году по моему предмету, – произносит он, смотря на меня. – Будет больно, но вам понравится.

Бэн вздыхает неприлично громко, и я тыкаю его локтем.

Проектор тихо жужжит, слайды на экране перещелкиваются медленно и почти нехотя под однотонный голос лектора, который сначала сидит за столом, комментируя картинки, затем встает и прохаживается у первого ряда, называя фамилии и выслушивая ответы. Было бы глупо надеяться, что очередь не дойдет до меня.

– Элиот, назовете мне принцип недискриминации? – останавливаясь в боковом проходе между рядами, спрашивает Эрик, и на последнем ряду происходит минутное замешательство, после чего мой одногруппник, долговязый альфа, отвечает без запинки:

– Принцип недискриминации – это один из основных торгово-политических концептуальных принципов, на котором строятся торговые взаимоотношения в рамках мировой торговой системы. Этот принцип подразумевает, что одному государству предоставляются в экономической области на территории другого государства такие же условия, льготы и преимущества, которые предоставлены любому другому государству.

– Похвально, за лето вы успели его выучить, надеюсь, к зачету не забудете. Мартин Стил, вы же расскажете нам об источниках международного права, верно?

Я не сразу понимаю, что обращаются ко мне – непривычно слышать свое имя, произнесенное этим голосом, да и не ожидал я, что он запомнит его. Но он запомнил. И я не то, что бы не мог вспомнить эту дурацкую схему, вложенную в мою опустевшую за мгновение голову еще на первом курсе другим преподом по другому предмету, я тупо не могу сформулировать мысль связно, когда он вот так стоит напротив и сверлит меня взглядом.

– Ну… Там, вроде, основные есть… и вспомогательные источники… – позорно мычу я, а на задних рядах снова хихикают, громче всех президент студсовета Сэнди.

– Двигайтесь, – говорит Эрик и садится на край скамьи. – Открывайте чистую страницу, чертите два блока: «основные источники» и «вспомогательные источники». Пока мы с Мартином вспоминаем то, что вы должны все знать и уметь рассказать мне так же четко, как свой домашний адрес, Джордан будет комментировать диаграммы на экране с тем же энтузиазмом, с каким только что беседовал со своим соседом.

Я облизываю губы – совсем бездумно, на инстинктах, потому что мое бедро касается бедра Эрика, который, явно специально, еще кладет руку на спинку скамьи за моей спиной, беря в осаду со всех сторон. Сбоку от меня Бэн, но от него мало толку, так и фонит восторгом к преподавателю, который так близко, но, блядь, не ближе, чем ко мне. Я беру ручку и вырисовываю корявые прямоугольники – если он хотел меня смутить, то у него получилось. Только знать об этом ему не обязательно. Затыкаю жвачку – ее я достал сразу после первой, выплюнутой, – за щеку, чтобы он не заметил.

– Напомню: в первом блоке три позиции. Во втором на одну больше, – произносит Эрик, смотря в упор и наверняка чувствуя, как от непонятно какой блядской растерянности у меня выступает испарина на спине.

– Спасибо, – натянуто говорю я и вывожу дальше свои каракули.

Что же со мной происходит, боже-боже? Почему мои мысли превратились в недоваренную кашу и сердце частит с болезненной тоской? Словно я чего-то жду. Хотя, наверное, я все себе надумал – он просто изучает меня, мои реакции, степень опасности для собственной репутации и меня наверняка ждет разговор после лекции. И я оказываюсь прав. Почти прав.

– Здесь немного другая последовательность, – он двигает к себе тетрадь, и так, чтобы видел только я, пишет: «Задержишься после занятия». Отдает мне ручку, прекращает экзекуцию Джордана и возвращается к лекции. Когда она заканчивается и аудитория пустеет, я говорю Бэну, чтобы он подождал меня в столовой, а сам иду к столу. Эрик кивает на стул рядом.

– Если вы боитесь, что я кому-то расскажу, что видел вчера, то вы можете не беспокоиться, – сообщаю я.

– Ты и не расскажешь. Тебе невыгодно, ты живешь у Келли. Он, кстати, когда нервничает, тоже жует жвачки, и меня это бесит. Выплюнь, – снова протягивает ладонь и ждет, что я отдам свой «Ментоловый драйв».