Влада Багрянцева - Омега в наследство

– Я пока не знаю, сколько я тут задержусь, – ответил Майкл, усаживаясь на заднее сиденье ожидавшей их машины и с интересом изучая кожаный салон.Валери расположился у самой дверцы, которую захлопнул за ним водитель, сдвинул колени, ставя ступни рядом, носок к носку, и замечая, как взгляд Майкла тут же устремляется на туфли. Предвосхищая стандартные вопросы, которые ему задавали все новые знакомые альфы, Валери пояснил:

– Я ношу каблуки с пятнадцати лет. Потому что мне так удобно, и я чувствую себя вполне комфортно, если не задавать мне вопросов по этому поводу. Продолжим. После того, как вы вступите в право наследования и примете все бумаги от доверенного лица, мы с вами начнем знакомиться с фирмой, и по факту знакомства со всей структурой изнутри, вы решите, что вам делать дальше: продать свою долю – шестьдесят пять процентов – соучредителям, либо продолжать дело отца.

Собака, опустив голову на колени Майкла, смотрела на Валери как на новую игрушку, которая пока лежит в пакете вместе с покупками на кухне и которую нельзя трогать до тех пор, пока не выложат продукты. Майкл, погладив ее по морде, произнес:

– Это Лекси. Она любит все, что вкусно пахнет.

Валери захотелось остановить машину и выйти прямо посреди проезжей части – подколов еще и от этого он точно долго не потерпит.

– Очень остроумно, Майкл, – холодно проговорил Валери, и тот сделал вид, будто не понимает, на что он обиделся – ну да, конечно.Сам-то он пахнет типично, по-альфьи – здоровым активным самцом, а вот Валери не повезло – в то время как другие омеги благоухали как цветы в оранжерее, он пах как только что купленная, девственно-чистая книга, чем-то похожим на типографскую краску. И это было совсем не романтично, не привлекательно и уж тем более не сексуально. Особенно вкупе с его ростом и внешней безэмоциональностью, которой он научился гордиться – для людей его профессии это был несомненный плюс, отнюдь не минус.

Все то время, что ехали по городу, Майкл пялился в окно, что-то негромко комментировал для собаки, и та поскуливала от восторга, вывалив язык, а затем и высунув морду в окно. Наверное, отметка на шкале собачьего счастья переползла за самую верхнюю при таком обилии незнакомых запахов и звуков.

– В кабинете нас уже ждут свидетели, при которых писалось завещание, а также члены семьи, которые также являются наследниками, – машина остановилась у бизнес-центра, и Валери вышел, прихватив дипломат, с которым обычно не расставался никогда вне дома. – Ваш старший брат Глен, сын Ричарда от первого брака, и третий муж Ричарда, Кертис Спенсер. Им достанется малая часть наследства, в общей сумме – менее десяти процентов.

– Судя по всему, покойный их не слишком-то и любил? – фыркнул Майкл, выходя следом и задирая голову, чтобы взглянуть на шпиль на крыше здания.

– В последние полгода отношения Ричарда с домочадцами нельзя назвать теплыми, – как всегда без акцента на нюансы ответил Валери. – Однако он оставил им право проживания в особняке до конца жизни. Вы в праве продавать все, кроме фамильного особняка, который можно только передать в наследство своим детям.

Контора располагалась на семидесятом этаже, и в лифте Валери смотрел на то, как мелькают цифры на панели, что почему-то теперь казалось ему грустным: вот так и с Ричардом – шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять – и все.

До юбилея не дотянул два месяца – Майкл ознакомился в самолете с информацией об отце. Нашел в сети. Дико все это было – и получение наследства и потеря отца, которого он никогда не знал, поэтому он был так ошарашен, что большее на что был способен – улыбался. Тупо улыбался.

Господин Спенсер был добрым. К тем, кто это ценил. Конечно, он совершил много ошибок в жизни, включая ту, что сейчас стояла рядом с Валери, но за все свои ошибки он отвечал и никогда не избегал ответственности за последствия. Валери, посвящавший все свое время ведению дел Ричарда, тех, где не требовалось прямое участие самого хозяина, прекрасно знал, что сын от Николь, второго брака, продлившегося всего полтора месяца, для хозяина был слабостью.

– Николь – единственный, кого я в этой жизни любил, – говорил Ричард, уже лежа в палате. – Таких, как он, больше нет. Поэтому сын от него – это подарок судьбы. Я же рассказывал, как мы познакомились?

– Он сбил вас на велосипеде, – улыбнулся Валери, зная эту историю от первого слова до последнего.

– Да. На велосипеде. Я тогда поехал отдыхать инкогнито, так сказать, без охраны, никому не сообщал куда – так меня все достало, хотелось пожить, как обычный человек. Махнул к рифам, к паукам и ядовитым змеям, к «большой воде». А там меня, в первый же день отдыха, сбил Николь – ветер унес мое полотенце, когда я шел на пляж, и прямо ему на голову, представляешь? Он и наехал прямо на меня, а я как увидел эти глаза, так и пропал. Ох и нагрешили мы в тот день!