Элиз Вюрм - Демон ночи

– И воду.

Она тоже посмотрела на него.

– «Воду»?

– Ледяную.

У него было бронзовое от загара, лицо.

– Кусочек сахара для феи, и вода для нас, людей.

– Почему для нас вода, а для неё сахар?

Мидас внезапно улыбнулся.

– Чтобы отличать настоящее от ненастоящего.

Нелл удивилась.

– Самая сильная любовь – неразбавленная, – Добавил он. – Она пьянит, как чистый абсент, но на самом деле она: иллюзия, галлюцинация!

– Вы не верите в любовь, Мидас?

– А вы?

Она смутилась, – ей показалось, что это ловушка.

– Верю…

Мидас усмехнулся, так, словно услышал то, что ожидал.

– Но не для меня! – Добавила Нелл.

Ночью Нелл не могла уснуть – разболелись ноги!

Она вышла на нос яхты, – в лаунж зону, села в кресло.

Боль мешала жить, как больной зуб.

Ей захотелось… абсента, – абсента, который днём притупил боль.

Она вспомнила, как Мидас сказал ей «Фея абсента – самая ядовитая из утешительниц, – сначала она высосет ваше тело, а потом душу».

– Вы говорите о ней как о вампире…

– О худшей из вампиров! – Весело согласился он.

Странный человек, он всё время веселился, всё время был в хорошем настроении! Его насмешливая улыбка её… странно убивала.

Рядом с ней раздался смех – мужской и женский, – музыка.

Они вышли на палубу – оба в белом, Мидас и Франк.

Женщина пела на фоне музыки похожей на вальс:

«Танцуем в темноте, пока эта песня не закончится

Мы танцуем в темноте, и скоро наш танец кончится

Мы вальсируем, не понимая, почему мы здесь

Время проходит, мы здесь, и вдруг нас здесь нет!».

Как они двигались! Прекрасно, как на крыльях!

Нелл вспомнила «Вы не верите в любовь, Мидас?

– А вы?

– Верю, но не для меня!».

Сейчас ей показалось, что она спросила его «Вы не верите в танцы?

– А вы?

– Верю, но не для меня!».

Завтрак был долгим, – Мидас и Франк никуда не торопились.

Нелл выпила чашку кофе, и хотела оставить их вдвоём, но Франк её остановила:

– Не уходите, Нелл!

Она даже привстала, протянула к ней руку.

– Мне нравится, когда вы рядом…

Смущённая улыбка.

– Наверное, так и становятся друзьями!?

Нелл почувствовала растерянность.

Какой-то мужчина пел рядом с ними по-испански «Я расскажу тебе о своей жизни

С болящей душой

С горячим желанием

Я расскажу тебе о своей жизни!».

Это поразило её «Мне нравится, когда вы рядом… Наверное, так и становятся друзьями!?».

– Не уходите!

Франк тепло посмотрела на неё.

– Уйти можно всегда, а остаться только иногда.

Нелл посмотрела на Мидаса, она не знала, почему посмотрела на него.

Их глаза встретились.

– Не спрашивайте у меня разрешения, – Сказал ей он. – Вам предлагают дар дружбы…

Усмешка.

– Но помните: дружба тоже может стать проклятием!

– И вы прокляты?

Она заглянула ему в глаза.

– Всегда отдавать всё…

Он тоже заглянул ей в глаза.

– Какое проклятие… лучше, Нелл, – отдавать, или брать? Какое добрее?

Нелл смотрела на него, смотрела.

– Отдавать.

Мидас почти улыбнулся.

– «Брать» – это значит, что нужно будет отдать, а «отдать» не значит ничего. Поэтому я и вы – жестокие люди.

– «Жестокие»?..

Она задумалась.

– Вы одна потому, что…

Он посмотрел на Франк, а потом вновь на неё.

– Мы все одни, потому, что мы не хотим брать – ни у кого, ничего!

Перед обедом у Нелл так разболелись ноги, что ей не захотелось ни обедать, – ничего!

Боль делала её беспомощной.

Раздался стук в дверь – это был стюард.

– Господин ждёт вас к обеду.

– Передайте ему, пожалуйста, что я не буду обедать.

– Господин, я уверен, пожелает узнать причину?

Она удивилась.

– Просто… головная боль!

За стюардом пришёл Мидас (Нелл почему-то знала, что он придет).

– Что с вами?

Он посмотрел на неё взглядом, который она поняла только сейчас – недоверчивым.

– Мы вам надоели?

Нелл смутилась, – странный вопрос!

– Нет, конечно же, нет!

Он помрачнел.

– Может быть, я вам надоел?

Она удивилась.

– Нет…

– Не лгите мне, – Властно перебил её Мидас. – Я хорошо знаю женщин…

Странно, но Нелл захотелось его успокоить.

– Простите! Я плохо себя чувствую!

Вновь недоверчивый взгляд.

– Пожалуйста, передайте Франк, что я прошу у неё прощения!

Она посмотрела ему в глаза.

– К счастью для вас, вы хорошо знаете только здоровых женщин!

Когда Нелл проснулась, боль прошла.

Захотелось жить, захотелось есть.