Юэда Снеж - В наших сердцах

– Кира, я ногу подвернул, – говорю тихо, почти шёпотом. – Я никого не бросал. Это случайность.

– Ну да, прости! – тут же извиняется она. – Ладно. Мне пора. Поправляйся.

Кира вешает трубку, а я тяжело вздыхаю.

Я думал, она приедет ко мне. Я правда так думал. Мне было бы ужасно стыдно за квартиру, но я был бы счастлив. Но она даже не заикнулась об этом. Она даже не спросила, как у меня дела, сразу перешла к делу.

Это точно нормально?

Аккуратно переворачиваюсь на бок, стараясь не двигать правой ногой, и прикрываю глаза.

Не нужно ничего ожидать от людей. Очень часто ожидания обманывают, и ты оказываешься в плену у мерзкого чувства разочарования. Вот как сейчас: я чего-то ждал от Киры, она чего-то ждала от меня. Мы оба не оправдали ожиданий друг друга, и оба расстроены. В итоге плохо всем.

Ох… мне уж точно плохо. И возможно, все эти дурацкие мысли именно по этой причине? Потому что болит нога? Я чувствую себя несчастным, мне хочется, чтобы меня пожалели, чтобы позаботились.

М-да… Поспать бы ещё. Может, и от хандры избавлюсь, и ноге получше станет, да и высплюсь наконец.

Выдыхаю и медленно погружаюсь в сон. Я почти ощущаю это погружение. Оно похоже на мягкий, долгий полёт. Вернее, падение.

Падение в клубящуюся тьму.

Снова вокруг меня кружат мглистые кони, развевая своими длинными, невесомыми гривами. Они стелются по воздуху волнами прядей, сплетаются друг с другом, спутываются, образуя красивый узор, который тут же распадается, заплетаясь во что-то новое. Как калейдоскоп, только из теней.

Только в череду узорчатых волн вплетается что-то новое, чужеродное, ломаное и дребезжащее. Оно рушит весь рисунок, рассыпает его и звучит, звенит.

Звонит.

Хлопаю глазами, смотрю на светлое, ясное небо за окном и слышу переливистые трели. Звонят в дверь.

Неужели Кира всё же пришла? Пришла!

Хватаю домашние штаны, аккуратно натягиваю сперва на больную ногу, затем на вторую, сдёргиваю со стула футболку и, надевая её на ходу, прыгаю на одной ноге к двери.

Распахиваю.

И встречаю улыбающегося Иля.

– Привет! – здоровается он, проходя в квартиру. – Я тебя разбудил? Прости. Если что, можешь дальше спать. Я тут сам.

– А-а-э-э… – тяну я, глядя, как Иль ставит на пол пакет из супермаркета и огромную сумку и начинает разуваться.

– Это пакет с едой, а это мои баулы, взял с собой поработать на всякий случай. Не обращай внимание. Где у тебя кухня?

Всё ещё в растерянности машу рукой. Отдельной кухни у меня нет, всё находится в одной комнате. Так что Иль сам замечает и несёт пакет к холодильнику, начинает разгружать продукты.

А я стою, смотрю на него, и в груди разливается что-то тёплое, щемяще радостное. Я не знаю, как выразить это что-то словами, я не умею. Лишь губы растягиваются в улыбке сами собой.

Он пришёл проведать меня, беспокоился. Но как Иль узнал, что я ногу подвернул? Я же вчера только Кире написал об этом. Ну да. Туплю. Она всем и рассказала. В том числе и Илю. Он же ведь тоже на фотосессию собирался.

Так. Стоп. Он собирался. А почему тогда не поехал?

– А-а… – снова тяну я. – Почему ты не поехал со всеми?

– На фотосет? – Иль закрывает холодильник и поворачивается ко мне. – Интересно, как я могу поехать на фотосет, когда знаю, что у моего друга растяжение, он живёт один и помочь ему некому?

Теплота в душе трепыхается и ширится от этих слов. И улыбка у меня тоже шире становится.

– Не, ну серьёзно. Что за дурацкий вопрос: почему не поехал? – возмущается Иль. – Вот ты бы на моём месте поехал?

Отрицательно мотаю головой.

Нет, я бы не поехал. К чёрту все фотосеты, если друг лежит и встать толком не может.

– Ну и вот, – разводит Иль руками. – Там и без меня тесно, найдут кого поснимать. А ты тут совсем один по квартире на одной ноге прыгаешь. У меня в детстве было растяжение, я знаю, что это жопа.

Тут Иль останавливает взгляд на ноге и спрашивает:

– Это же растяжение?

– Ну да, – говорю я и дёргаю плечом: – Вроде.

– Вроде?

Иль поднимает на меня глаза и несколько секунд молча смотрит.

– Ты в травме был? – серьёзно спрашивает он.

– Нет, – мотаю головой. – Да зачем?

Взгляд Иля каменеет. Я буквально чувствую его тяжесть, что ложится на плечи. Затем Иль поднимает глаза к потолку и ругается про себя, но очень эмоционально. Потом шумно выдыхает и снова смотрит на меня.

– Так, – говорит он, ставя руки в боки. – Как понимаю, ты ещё не завтракал?

– Нет, – качаю головой.

– Окей, – Иль обегает взглядом комнату. – Штаны твои уличные где?