Юэда Снеж - В наших сердцах

– На съёмку свадьбы в эту субботу, – объясняет сияющий Иль.

– Но… а-а… – тяну я, пытаясь хотя бы просто осмыслить предложение.

Снимать свадьбу? Я? Серьёзно? Да я ни на одной свадьбе даже не был. Я понятия не имею, что там и как. А уж снимать!

Я не смогу!

– Боюсь, я запорю всё, – произношу внезапно осипшим голосом. – Я ж никогда свадьбы не снимал…

– Косплеи ты тоже никогда не снимал, а получилось вон как замечательно. Кристине очень понравилось, что люди на фотографиях выглядят, как живые люди, а не замороженные манекены и не восковые куклы. Пара очень красивая, они тебе понравятся, – убеждает меня Иль и добавляет: – И ещё это, разумеется, не бесплатно. Я знаю, что обычно двадцать-двадцать пять просят, но ты фотограф начинающий, без опыта, поэтому мы с Кристиной сошлись на восемнадцати штуках.

Восемнадцать – эхом звучит в моей голове.

Во-сем-над-цать…

За один день восемнадцать штук? Ладно, не за один день, потом ещё обработка несколько вечеров. Но всё равно – восемнадцать? Серьёзно?

Это же я и за квартиру сразу смогу заплатить, и на жизнь что-то останется, и даже концы с концами сводить не придётся.

Но… это же свадьба. Такая ответственность!

Смотрю в горящие ненормальным огнём глаза Иля.

– Соглашайся! – настаивает он. – Тебя там ещё и накормят, и напоят. Соглашайся!

Сглатываю.

– А когда? В эту субботу? – мямлю я и припоминаю, что как раз в субботу у нас с Кирой намечена фотосессия. – У меня с Кирой… – начинаю я.

Но Иль поднимает сперва глаза к потолку, стоит так несколько секунд, будто бы считает про себя, а затем резко выдыхает и вперивает в меня свои синющие глаза.

– Придётся Кире чуть-чуть подвинуться и освободить день для других людей, которые готовы платить за твой труд реальные деньги. Я думаю, что взрослая девушка способна такое понять, – короткая пауза. – И поддержать. Ну что, я пишу, что ты согласен?

Смотрю на фотоаппарат, на свои руки и медленно выдыхаю.

– Да, – говорю я, отчётливо понимая, что влезаю в какую-то авантюру и обратно пути не будет.

Но я же фотограф. В будущем мне нужно будет много работать с людьми, и чем раньше начну, тем, наверное, лучше. Только получится ли у меня?

Поднимаю глаза и вижу, как совершенно счастливый Иль с энтузиазмом набирает что-то в телефоне.

Вот кто ни секунды во мне не сомневается.

Тонкая мелодия пробивается сквозь чёрный, плотный туман. Туман клубится, кружится вокруг меня, скачет табуном лошадей. Я даже могу рассмотреть их острые копыта, лохматые гривы, свирепые морды. Они мчат по кругу, замыкая меня в кокон. Но вот звук нарастает, а живой туман начинает редеть, бледнеть и вскоре развеивается совсем, уступая место обычной темноте. Рядом, у правого уха, надрывается телефон. И это не будильник. Это звонит Кира.

В такую рань? Что стряслось?

– Алло, – говорю в трубку, голос спросонок хрипит и кажется недовольным, хотя я пытаюсь сделать его мягче.

– Привет, – слышу бодрый Кирин голосок. – Ты ещё спишь, что ли?

Непроизвольно смотрю на время.

6:48.

– Уже нет, – пытаюсь пошутить я.

– То есть ты не приедешь? – в голосе Киры начинают звучать нотки обиды.

– Э-э… – тяну я, шевелю правой ногой, и она отзывается болью.

Вчера я очень поздно возвращался с подработки. Снег, что таял под весенним солнцем днём и превращался в лужи, уже успел застыть коркой льда, поэтому я поскользнулся и упал. Весьма неудачно упал. Но, благо, до квартиры оставалась сотня метров. Дохромал. А когда стянул ботинок, то понял, что нога начала отекать. Думал, за ночь отёк спадёт, но сейчас лодыжка выглядит ничуть не лучше и болит, если шевельнуть. Про то, чтобы ступать на эту ногу, я даже не мечтаю.

– Я же писал вчера, что ногу подвернул и не смогу приехать, – говорю в трубку и добавляю: – Там же ещё Ник будет, он хороший фотограф.

– Да, он ничего, но ты лучше, – вздыхает Кира. – И получается, что ты уже второй раз меня бросаешь.

Хмурюсь. Слово коробит. При чём тут бросаю? Я же не по собственной прихоти ногу подвернул, чтобы сегодня на фотосессию не ездить. Мне самому обидно, что не получается. Это выездная фотосессия в загородный домик. Туда и Кира, и Иль, и другие косплееры собираются. И несколько фотографов. Мы специально договорились выехать в семь утра, чтобы пораньше начать, чтобы было больше времени. Я сам очень хотел поехать, и мне обидно слышать такие слова.

Да и неделю назад со свадьбой. Тоже ведь не бросал никого. Мы просто перенесли фотосессию на следующую неделю. Мне в кои-то веки улыбнулась удача – подвернулась настоящая работа! Я был бы полным дураком, если бы отказался. Я всё объяснил тогда Кире, и она, вроде, поняла. Так почему сейчас такие слова? Откуда эти обвинения?