Александр Тихорецкий - Из жизни лис

Соблазнительные ароматы вдруг заполнили все без исключения обонятельное пространство, и немедленно все мысли вылетели из головы, и рот наполнился слюной. Вот так! От возвышенного до земного – один шаг. Конечно, легко иронизировать, а сами попробуйте не поесть столько! Последняя еда – овсянка и чашка чая утром. Расчет был хотя бы на орешки или чипсы, но и то, и другое, как известно, досталось совсем не им; а есть-то хочется! организм-то молодой, растущий! Но стейк действительно очень вкусный и свежий, а салат так и тает во рту. Просто в голове не укладывается, что такие вкусные вещи можно есть просто так, каждый день!

Неожиданно Аня почувствовала взгляд Стефана, подняла голову. И опять показалось? – мелькнуло что-то, коснулось, будто крылом бабочки. Так иногда смотрит на нее мама – сядет напротив, опустит подбородок на ладони и смотрит. И глаза у нее становятся такие неподвижные, грустные – не по себе даже делается. Вот такие же, как и у этого Стефана сейчас. Ох! И что это, вообще, на нее нашло? будто плывет в невесомости, упадок сил какой-то. Перенервничала? Осенний авитаминоз? Или ностальгия, душевное томление? Нет, так не пойдет! еще немного и совсем поплывет, расклеится! Что бы еще такое вспомнить, за что бы ухватиться? А ведь – смешно, конечно – но на самом деле она – «агрессивная», – так про нее дядька один сказал из «телефона доверия». Но он сам виноват, разве можно так с ней, как с ребенком! От них отец недавно ушел, у мамы депрессия, Олин муж запил, а дядечка этот с ней только еще про куклы не разговаривает! Ну, она и «включила дурочку». Кончилось все тем, что дядька из себя вышел. Нет, не вышел даже, а выскочил, выпрыгнул. Наговорил разных гадостей, нахамил, накричал, но она – ничего, почти не расстроилась. Только обидно до сих пор, стоило звонить ради того, чтобы тебе нахамили? Да и еще и словечко это к ней приклеилось – «агрессивная», – мем, конечно, шутка такая, но в каждой шутке, как известно… Тот телефонный террорист возьми и ляпни, а она, глупая, возьми всем и расскажи. Хотела, чтоб пожалели, посочувствовали. Вот и посочувствовали, пожалели, Оля всплакнула даже. Но теперь, чуть что не так, диагноз один – «агрессивная». Например, в магазин идти не хочешь – «агрессивная», споришь – «агрессивная», отметки в школе плохие – понятное дело! – «агрессивная». И уже не понять, шутят так или всерьез; а ей ведь обидно! она ведь не такая! Просто, как и все, хочет, чтобы к ее мнению прислушивались, чтобы относились к ней с уважением. Хотя бы и притворяясь.

Но люди и притвориться толком не могут, вернее, боятся, ни при каких обстоятельствах не могут допустить разоблачения, и прячут, прячут свое притворство как можно дальше, глубже, еще в одно, за ним в – другое, третье, как матрешки, – иногда и не поймешь, чего хотели-то. Вот ее, например, прозвали Лисенком – прозвище само по себе невинное и даже где-то комплиментарное, косвенно отражающее любовь и нежность, его генерирующие, – так почему бы так и не сказать – любим, жалеем? Так нет же – все зашифровано-закодировано! жеманно-иносказательно – Лисенок! Впрочем, она и не обижается, даже привыкла. Привыкла и, что называется, втянулась, вжилась в образ. И как-то незаметно, исподволь, подсознательно стала и в самом деле представлять себя лисенком, маленьким таким, пушистым комочком. Немного неуклюжим, немного диковатым, ужасно трогательным и милым, – галерея роликов в интернете про похождения домашней, спасенной из ада зверофермы лисы Алисы, предлагала самый широкий спектр поведенческих скриптов, от бандитствующе натуралистичного (хищник, что возьмешь) до няшно-мимимишного (девочка, ребенок). С неизменным и гарантированным инспирированием у окружающих снисходительной и благодушной жалостливости, вспышек сентиментальности и всепрощенчества – вполне себе осязаемые, практические бонусы, светлые островки в катакомбах притворства…

Тут только Аня заметила, что перед Тонькой стоят пустые тарелки, и она уже потягивает из высокого бокала яркий апельсиновый сок. Аня быстренько (вот вечно так!) доела свое, тоже взяла бокал с соком. Официант забрал пустые тарелки, поставил поднос с фруктами.

– Мороженое и кофе будут чуть позже, – вполголоса, почти интимно, произнес он, обращаясь к Стефану. Тот небрежно кивнул. Нет, определенно! такому точно никто хамить не будет! даже по телефону!

– Так ты к нам по делу? – Тонька чистила банан, деловито поглядывала на Стефана, – обед обедом, но война – по расписанию.