Александр Тихорецкий - Из жизни лис

Будто издалека, сквозь войлочную стену доносились голоса, – Тонька (ох, уж эта Тонька!) уже завела светскую беседу.

– У вас неприятности? – дипломатично подыгрывая, осведомлялся Стефан.

– Да вот, – кокетничала Тонька, по привычке шмыгая носом, – на гопников нарвались…

– На кого? На кого-кого?

Аня (плевать на приличия!) вмешалась, перебила:

– Деньги у нас украли. – она сделала вид, что не замечает магнетических взгляда, умоляюще (так надо!) ущипнула подружкин локоть. – Нам пора, мы уходим.

В Тонькиных глазах – растерянность, лесенка недоумений, понемногу блекнущая, разваливающаяся – ну, надо так надо, подружки, все-таки, не больно-то и хотелось, – вздохнула, поправила рюкзачок. – Ладно… Пошли…

Надежда вытянулась тоненькой стрункой – Господи! сделай так, чтобы они не пошли! чтобы остались! чтобы все случилось!

– Подождите! – акцент Стефана стал заметнее. – Кажется, вы расстроены, понимаю – момент не самый подходящий. Но я могу чем-то помочь? – просительность акцентировалась вполне практическими нотками. – Могу я пригласить вас куда-нибудь?

Струна звякнула фальцетом; Тонька насупилась, в голосе – презрительная злость.

– Куда-нибудь – это куда? Нет, синьор, или как вас там, нам приключений не надо! сами можем, кому хочешь, приключения устроить! – она решительно вздернула рюкзачок, скомандовала Ане: – Пойдем домой, нас родители ждут!

Лоб Стефана покрылся испариной, он с трудом подбирал слова.

– Нет! Вы не так меня поняли! Я хотел бы пригласить вас в кафе. Мы могли бы там отдохнуть, поговорить… Понимаете, я приезжий, турист, я ничего и никого здесь не знаю…

Струна взлетела отчаянно, высоко, в Тонькиных глазах, как в зеркале – растерянность, мечтательность. Их приглашают в кафе! Господи! в кафе! В кафе, а не на какую-нибудь скамейку или в беседку, где они обычно цедили вульгарный джин-тоник, закусывая орешками из пакетика, и где все время приходилось торопиться и оглядываться – не идет ли кто-нибудь? В кафе, где они смогут сделать заказ, важно водя пальцем по строчкам меню, обмениваясь мнениями и перекидываясь комментариями, и официант будет терпеливо ждать, угодливо склонившись, ловя каждое слово? В кафе, где витает дух беспечной и необременительной праздности, той самой таинственной и вожделенной «dolce vita», где каждая фраза, каждый взгляд, жест подернуты патиной декаданса, богемно-драматического гламура, и где никто, никто и никогда не посмеет обозвать их «малолетками»?..

Взгляд Тоньки снова стал жестким, цепким, струна натянулась, скулит: нет! не надо! не надо, пожалуйста!

– А что взамен?

Будто сдаваясь в плен, Стефан поднял вверх руки.

– Ничего! Только ваше общество! – он улыбнулся любезно, немного смущенно; напряженность исчезла с лица. – Так я могу надеяться?

Тоненько пискнув, струна провисла; не сговариваясь, даже не обменявшись взглядами, подружки согласно кивнули.

Они выбрали место в глубине открытого кафе, пестрящего разноцветьем зонтов, уселись за столик. И никакого ханжества, никаких противоречий – уйти они всегда успеют, просто глупо не воспользоваться такой удачей, когда еще представится случай. И скребется, хнычет надежда, и индикатор мироощущения застыл на отметке «пауза»; нервное, тревожное, ожидание чего-то неясного, необъяснимого, появившееся еще утром, вначале робкое и несмелое, принятое сперва за банальное предвкушение запретных удовольствий, материализовывалось понемногу вполне себе явственной уверенностью. Явственной и прекрасной – все будет хорошо! Все обязательно закончится хорошо! Самым что ни на есть Голливудским хэппи-эндом! Аня попыталась было копнуть поглубже, понять – с чего бы это вдруг такие бонусы-анонсы? попыталась и ровным счетом ничего не отыскала и не поняла, – одна лишь радость, добрая, светлая, беспечная отрешенность. И возбужденное, счастливое лицо Тоньки, ее суетливое, жаркое верещание: «Анька, я ему понравилась! понравилась! клянусь! Я чувствую! я вижу!» казалось милым и забавным, вызывало тихое, снисходительное умиление-умиротворение, даже жалость, чувство вины; она лишь улыбалась, отводила глаза.

Пришел официант, сменил пепельницу, оставил меню. Стефан с видом светского льва остановил его.

– Мы приезжие. Порекомендуете что-нибудь? на ваш вкус?

Официант не раздумывал.

– Стейки свежие, гарнир сложный. Из салатов – очень греческий неплох, наш повар его чудесно готовит.

Стефан взглянул на Аню с Тонькой (как будто они могли сейчас что-то соображать, возражать!).