Mel RedWolf - Ветер перемен. Веря в жизнь. Часть 3

Дурфа покинула шатёр и за её спиной появилось два огромных черных крыла, сложенных и подготовленных явно не для того, чтобы взлететь.

– Послушай, Аэль… этот мир жесток. Далеко не всё, что здесь происходит, Великие могут контролировать и, если ты сама не будешь стремиться исправить ошибку Анор, то… то мы все отправимся к Богиням раньше, чем поймем, как это случилось.

Рефаль сделала шаг вперёд, следом за которым был ещё один и ещё. Ноги повели её к месту, где омыты и сложены были тела тех, кто пал в этом бою. Туда же тянулись и все остальные воительницы, и ведьмы. Всё, кто был в состоянии, а тем, кому сложно было передвигаться, помогали сёстры, придерживая тех.

При виде цариц дурфы склонились в поклоне, а баргустки ударили о грудь сжатым до боли кулаком. Их изможденные лица говорили сами за себя, но во взгляде пылал огонь. Он шел из самого сердца, подпитываемый силами Яростной, что была здесь, пусть Лукавая и сменила её на небосводе, её сила была здесь, именно она помогала держаться и остальным.

– Сегодня мы прощаемся с нашими сёстрами, любимыми, с нашими гутами. Их место теперь в чертоге подле Великих. Там им уготована награда за их храбрость, за их преданность, за их любовь. Возможно, что многие из нас падут в следующих битвах, но до тех пор мы должны и будем нести волю тех, кто сегодня покинул нас. Мы отомстим. Перебьём всех бесов и не оставим ни одну из этих тварей, чтобы наша земля, наши женщины и дети больше не знали горя потери!

Раскатом грома прогремел голос царицы, что вела свой народ в битвах сотни лет, вкусила сладкий вкус победы и горечь поражения, счастье воссоединения с семьёй и боль от утраты близких.

Аэль вышла вперёд, к телам убиенных. И прежде приходилось второй царице провожать в последний путь павших, ещё при Огненной, но теперь это был прямой долг. И хоть непривычно рядом была другая умудренная годами женщина, что правила на равне с Фаврир – дольше остальных среди дурф, эта часть долга оставалась на плечах баргустки.

– Яростная!

Разлился раскатом звучным голос. В руке ожил призванный огонек, что встал столбом, будто богини облик должен был родиться из этого пламени, чтобы принять ее дочерей в чертоги.

– Мы верим в твой гнев на поле брани, а в мире в огонь твой у нашего очага. Сейчас же просим тебя, Великая, прими дочерей своих, что сражались доблестно, в свои чертоги. Обними их, как любимых своих, одари честью, что кровью наших врагов заслужена. Пусть будут омыты их тела, а раны останутся на тленном теле. Ты встретишь всех нас в свой черед, а сейчас – нам уготована месть во имя твоё!

Аэль опустилась на колено и от первого тела, которого коснулось пламя, пошла к следующему. Растекался огонь ярко и жарко, не смотря на оставшуюся сырость, присущую долгим проливным дождям.

Пламя охватило тело каждой дочери Великих, отдавшей свою жизнь в этом бою. Взгляд Рефаль прошелся по лицам тех, кто стоял сейчас рядом. Кто-то скалился, сдерживая порывы горького гнева, другие пытались удержать слезы горечи потери дорогих и только милосердным и ремесленницам можно было вдоволь выплакаться, сделать это за всех тех, кому не дозволено было.

Яростная приняла павших, обняла и унесла с собой. Теперь воительницы и ведьмы могли отдыхать, их путь окончен, а тем, кто остался здесь, ещё необходимо было сражаться. Не просто выживать, а приносить победу, пусть и ценой своей жизни.

– Пойдём, Порывистая…

Женщина обратила холодный взгляд ночных глаз к царице Воздуха. В них плескались последние всполохи огня Великой. Шатёр царицы вновь скрыл двух женщин от глаз остальных сестёр. Тусклый свет позволял разглядеть опечаленные горем глаза. И это горе отражалось, словно от зеркала, в глазах крылатой предводительницы.

– Аэль,

Тихо позвала Рефаль девушку, улыбнувшись ей уголками губ. Это была измученная улыбка, за которой скрывались столетия боли, горя и потерь. Но в ней было ещё что-то невероятное, совсем несовместимое с тем остальным букетом, словно кинжал, затисавшийся в цветы. Это была безграничная сила, которую поддерживали окружающие и только поэтому царица дурф не сломалась под гнётом бесконечной череды смертей.

– Давай обсудим дела, а после отдохнём? Анор очень плохо переносит беременность, пусть это мне и в радость, но бегать за чем-нибудь для неё трое суток подряд очень утомительно даже для меня.

Женщина пододвинула стул и села на него. Поражающей мощи крылья наконец скрылись, позволив Рефаль спокойно вздохнуть и, когда Аэль всё же оказалась готова приступать к делу, темноокая продолжила свою на удивление тихую речь.