Mel RedWolf - Ветер перемен. Веря в жизнь. Часть 3

Женщина вновь и вновь прокручивала в голове отчет Весы, надеясь все же на то, что она ошиблась и павших было меньше. Эта надежда всегда являлась перед дурфой, которая провела большую часть своей жизни в битвах, тонкой материей, отделяющей её от жестокой реальности. Скоро всех погибших будут провожать к Великими в чертоги, сдерживая в себе свои горькие слёзы.

– Я уж подумала, что ты сегодня не очнёшься, Порывистая. Я смотрю ты себя потрепать дала, совсем о детях забыла, окаянная?

Хмурый взгляд предыдущей царицы дурф нашел свою цель в виде голубых глаз очнувшейся. Гнев Рефаль был вызван увиденным состоянием бескрылой женщины дочери. Не могла царица во время войны позволить себе подобные слабости, к тому же, если это замечают те, кто идет за ней.

– Рассказывай, гут нерадивый, что тебя беспокоит?

Кажется, гнев сменился на милость и тяжелый взгляд, камнем точно придавивший баргустку стал легче и в нем даже проскользила нотка сочувствия. Рефаль совсем не планировала ещё выпускать Аэль, прижимая к себе точно также, как делала это со своими детьми, когда их что-то тревожило. Может со стороны и выглядело странно, но даже в таком возрасте Порывистая была для нее лишь ребёнком.

– Если Великой будет угодно в бою или на одре – она заберёт.

Сухо перечила Аэль, как оно бывало и раньше: в этих глазах, простых, как у несмышлёного гута, вдруг прорезались льдистые шипы. И бесполезно было бы спорить при таком тоне, ведь не смотря на слова взгляд женщины ускользнул по их завершению в сторону. Аэль точно пыталась понять свое положение. В прочем стоило речи прежней царицы смягчиться, как взгляд шаровой молнией шарахнулся вновь навстречу. Несколько мгновений Аэль присматривалась к этой странной женщине недоверчиво, примеряя поведение той с ее дочерью и поведение в гостях, когда Огненная управляла кланом и делилась теплом своего горячего сердца.

– Клан Света выведен из войны, Рефаль. Их осталось мало – ремесленные жены и гуты. Если кому и повезло спастись, то они – с Великой царицей. Нам велено было держать оборону здесь, пока Великая сама не прибудет на место встречи. Но бесы не пропали с земель клана Огня и Воздуха. Оборонную линию держит Левая рука – Илаэр, и главы подразделений, но учитывая род нападений их, мы не можем не рассредоточивать силы, и воительницы держат повышенную бдительность во всех городах.

Аэль на миг стихла, поджав ноги, согнутые в коленях поближе. Рука упёрлась в правое, зацепившись рычагом, а женщина попыталась сесть, убегая с рук хар Дорэль.

– Но что насчёт потерь? Сколько сестер мы потеряли?

– Я предполагала, что всё плохо, но не думала, что настолько… Если раньше мы знали, что эти твари идут со столицы Древних, то теперь неизвестно, где сосредоточены их силы. Дхарг… почему же их так много?! Если раньше их было по десятку на одну воительницу, то сейчас их по тысяче. Бесы готовились к этой войне, пока мы радовались мирному небу над головами наших женщин и гутов.

О былой мягкости и речи не было, градус повышался, а вместе с тем суровый взгляд уставился на входной клапан. Брови схмурились, в очередной раз прочертив уже давно отметившиеся на лбу морщины.

– Более двух тысяч, в их числе и Правая рука клана – Фаар. Три первых тяжело ранены, остальные отдыхают, скоро… прощание

Хмурилась царица, которая учувствовала в сотнях битв, теряла дорогих, близких долгие годы всё равно не могла смириться с этой ужасной реальностью, в которой всё больше и больше любимых уходили к Великим, порой даже не вкусив сладости жизни. Сердце дурфы за все эти долгие годы не окаменело, но было изрезано вдоль и поперёк. Рубцы оставались после каждой битвы и никогда не пропадут, принося боль каждый день и так всю оставшуюся жизнь. Рефаль помнила каждую дурфу, которая пала под её началом. Тысячи, сотни тысяч прекрасных крылатых сестер сложили головы в бою и каждую она помнила поимённо, слишком велика была боль царицы.

Так и теперь она прокручивала в голове новые имена каждой сестры, что отдала жизнь ради благополучия и жизни всех остальных. Объятия этой сильной женщины только ближе прижали Порывистую. Она знала, кем приходилась Фаар для Аэль, а боль от утраты родной крови порой была настолько невыносима, что желание последовать за ней копьями вонзалось в тело и подталкивало к этой безрассудной затее.

– Ты теперь часть моей семьи, Аэль, мой гут, моя частичка, моя кровинка также, как и Фаар… Я однажды уже потеряла свою дочь, она была не самой хорошей, её действия, её слова, всё это было переполнено злобой и жестокостью, но это была моя дочь. Сегодня я потеряла ещё одну дочь и хочу разделить эту боль с тобой.