Виктор Улин - Отель «Калифорния»

– А что… – Еленин голос звучал тускло, от синичьей звонкости не осталось следа. – От того, что я наехала на какое-то колесо, машина могла разбиться так, что ее надо… вытягивать? Разве удар был такой сильный? У меня даже подушка, в самом деле, не сработала.

– Могла и еще как. Это в пятидесятые годы были такие жесткие кузова, что от наезда на поребрик вылетали стекла. Сейчас конструкция упруго-пластичная, поглощает энергию удара. Сминается кузов, постепенно, до салона не доходит, иначе вы повредили бы грудь об руль. А подушка срабатывает только в крайнем случае, при лобовом столкновении. Только в кино пнул бампер – она выстрелила.

Она молчала, одну за другой переключая дорожки компакт-диска.

– Да, кстати, – продолжая оправдываться, добавил он. – Ваш « Ситроен » попутно посмотрел электрик, я ему сказал, что цепь умерла. Они нашли блуждающее замыкание на массу, толком не объяснили, но я понял, что нужно поменять один пучок проводов.

– Не может быть, – возразила Елена. – В Москве в десяти местах ничего не могли найти, а тут в Нижнем Новгороде, в сервисе, где нет даже кофейного автомата, за пять минут какой-то слесарь обнаружил? Не верю. Уши трут, чтобы содрать побольше денег.

– Вряд ли. Провода они тоже возьмут у официалов, заработают копейку, наработают на рубль. А ваша Москва – это уже не Москва, а Рязань и Люберцы с лимитной пропиской, да еще пол-Украины впридачу и треть Армении…

–…И почти весь Азербайджан…

–…Завод АЗЛК, и тот французам в карты проиграли. А Нижний Новгород, я уже сказал – автомобильная столица России. Их « Газель » – самая массовая машина, как штурмовик « Ил-2 » во время войны, причем далеко не такая дрянь, как « Жигули ». Так что здесь-то остались профессионалы, я им деле верю.

Елена не ответила.

– Завтра ваша машинка будет лучше новой, сядете и поедете к дочери без приключений… Вы, кстати, старшей в Москву не звонили?

– Звонила… Пока вы мою машину оформляли.

Она расправила белую шапку на коленях.

– Маринка не знает, когда вернется домой. После студии они собрались в ночной клуб или куда-то еще – у нее своя жизнь, богема, одним словом. Она знает все на свете и даже больше, каждой бочке затычка. Сказала, что страховой случай нужно регистрировать в течение трех дней, время терпит и телефон там круглосуточный, а она этот поход не может отменить, потому что иначе Луна столкнется с Венерой и вместе упадут на Землю. В общем, сама перезвонит, когда сможет. Думаю, не раньше утра. Или даже днем, смотря к кому поедет ночевать. Черт-те что, а не жизнь – кино и немцы…

Громов подумал, что не представляет себе свою взрослую дочь, которая не знает, у кого будет ночевать после ночного клуба.

Но он ничего не сказал; Москва жила по своим законам, которые к провинции, именуемой « регионами », имели такое же отношение, как разврат венерических Людовиков к народу Франции.

– Я, конечно, понимаю, Александр, сама во всем виновата. Надо было смотреть как следует, сейчас бы уже подъезжала к Казани и вас не мучила до ночи … Извините, но как-то все… не так в этом Датском королевстве.

– Не извиняйтесь, – ответила он. – Я вас понимаю, Елена. Первая в жизни серьезная авария всегда кажется концом света. Да и вообще, жизнь – это снежный ком. Стоит на горе, никого не трогает. А его тронешь – покатится, мало не покажется.

– Именно так…

Еленин голос звучал опустошенно.

–…Снежный ком или принцип домино. У меня упала последняя костяшка. Не ехать дальше ночью, а вовсе ночевать на вокзале…

– Да вы что, Елена!

Громов повернулся, заглянул ей в лицо.

– Какой вокзал? Сейчас не советские времена, гостиниц пруд пруди. Отвезу вас в отель…

– « Калифорнию », – невесело перебила она.

– Куда захотите. Снимете номер, примете душ, поужинаете, выспитесь, утром позавтракаете – кофе с круассанами – после обеда сядете в машину и по искристому снегу покатите дальше.

– Да уж, при моей нынешней фигуре только круассаны и есть…

Она вздохнула.

– В самом деле это так. Я бы вас попросила, остановились бы в одной гостинице, поужинали вместе – я бы вас угостила за хлопоты – а завтра с новыми силами вперед. Но дело в том, что…

– Что с этим ремонтом вы разорились, – пришел на помощь Громов. – Это ясно, но поправимо. Я, конечно, не крез, но дорога приучила к неожиданностям. Всегда имею неприкосновенную сумму на случай форсмажора. Никогда ею не пользуюсь, даже если в новом городе очень хочется что-то купить…