Elian Julz - Марианна – угроза информационной безопасности

Осмеливаюсь посмотреть в его глаза. Задумчивые. С минуту он пытается понять, что у меня в голове. А потом наклоняется и… целует. Стас – не трус. И вдруг меня прошибает осознание, что я хочу ещё. Хочу эти мягкие губы. Они больше и теплее моих. Хочу слушать, как он мне шепчет, как сейчас. Всё равно что.

И теперь уже сама тянусь к его губам, чтобы убедиться, что не ошиблась, что он не отвергнет. Но робко останавливаюсь. Стас улыбается. Солнце играет золотыми нитями его натуральных русых волос, пускает своих искрящихся зайчиков в ореховые глаза. Я заворожена, как радужка меняет оттенок за считанные секунды от янтарного к оливково-зеленому и даже медно-коричневому от перемены освещения. Как я раньше это не замечала?

Стас снимает мои солнцезащитные очки, убирает их в карман своей толстовки. Ласково кладет теплые ладони на мои щеки и впервые называет «кисой», а потом делает то, о чем умоляют мои глаза. Целует. Медленно. Изучает, робко проводит кончиком языка по губам. И это неописуемое «вау». Мой первый взрослый поцелуй.

«Ух ты! Вот так оставила вас на десять минут одних, и вы уже черте чем тут занимаетесь. А не пойти ли мне нафиг? Не отвлекайтесь, голубки», – подкалывает Милена, забирает у Стаса пакет с подарком, который стоит у наших ног, и за спиной друга с хитрой улыбкой показывает, чтобы я ей потом позвонила. Милена лучшая.

Хотелось улыбаться прохожим, петь, расцеловать маму, пощекотать вредину-брата. Когда влюбляешься, будто открываются глаза на то, что раньше не замечала: какой красивый закат, и листья на сентябрьских деревьях, как яркие солнышки, а осень – волшебное, мечтательное время года, а не унылая пора.

Не выпускала руку Стаса до самого дома, а он играл с моими волосами в автобусе, накручивая кудряшки на палец. Удивительно, как это приятно, и в то же время неловко от новых ощущений. Я и не знала, что говорить можно без слов. Любовь подобралась ко мне со спины, бесшумно и молча закрыла глаза своими нежными руками. Руками Стаса.

В мае следующего года молчун решил не праздновать своё девятнадцатилетие. Полночи пекла песочные орешки с кремом из варёной сгущёнки и лепила пирожные «Картошка». Милена, Лиза и я завалились к Стасу в университет, перехватили перед лекцией и заставили прогулять последнюю пару в столовой за чаем и сладостями, вызвав обаятельную улыбку именинника.

Скажете, что так не бывает. Ох, чего только ни бывает на свете.

Выхожу из душа, завернувшись в ярко-желтое полотенце. Осенняя цветотерапия. Стас протягивает мне кружку кофе, целует в лоб.

«Опрометчиво», – говорит он, выгнув бровь, смотрит на полотенце и резко тянет его за нижний край. Желтая махровая ткань моментально оказывается на полу.

Да, Стас – мой лучший друг, мой муж, в контактах записан, как «Щладкий», а я у него в телефоне – «Киса».

Вы-то, наверное, думали, что у таких зануд, как я, не бывает мужей и живут они с парочкой котов. Пора-пора отправлять стереотипы на свалку.

Моя жизнь была бы похожа на типичный чик-лит после такой романтичной истории, если бы не одно темное пятнышко на идеальной семейной картине маслом. Но об этом в другой раз.

Понедельник. С утра зарядил дождь. Зонт выворачивается от порывов ветра, и, кажется, я сейчас взлечу, как Мэри Поппинс. Вы и сами всё это видели, если живете в регионе с резко континентальным климатом: собачий холод зимой, жара, как в сауне, летом, осенью – потоп, и потрясающая ранняя весна – кошмар для аллергиков. Тополиный пух летает уже в конце апреля.

Вот за это папа и называет меня Буба («бу-бу-бу», ворчу). Для мамы отзываюсь на Дульсинею Тобосскую, даму сердца Дон-Кихота. Не спрашивайте, сама не знаю почему.

Соломенные волосы моментально завернулись в бараньи кудряшки от влажности. Очки то и дело запотевают. От станции метро до офиса встречаюсь с огромной лужей. Никак не обойти. Но кто бы мог подумать, что сегодня внутри неё портал прямиком к Кикиморе болотной. Чёрные брюки в тонкую белую полоску промокли до середины голени, а в лаковых тупоносых ботинках хлюпает грязная жижа. Всё, в выходные пойду покупать резиновые сапоги.

В таком виде я появляюсь в холле корпорации номер один в финансовом секторе страны. Какой страны? О, нет, нет, нет, не спрашивайте. Я, как партизан, в глубоком окопе. Ни за что не видам себя. В своем блоге сижу только с VPN, чтобы никто не вычислил реальный IP-адрес.

К неудовольствию уборщицы, которая моет мраморные полы дорогой поломоечной машиной, за мной тянется мокрая светло-коричневая дорожка. Низ брюк под тяжестью дождевой воды растянулся и неопрятно волочится. Придётся замотаться палантином в туалете и реанимировать брюки сушилкой для рук.