Elian Julz - Марианна – угроза информационной безопасности

Виталик не приехал тем летом из Питера на каникулы. Ещё год назад это стало бы трагедией со слезами для меня. Но даже самых близких людей со временем отпускаешь, как расстаёшься с любимым плюшевым мишкой, отдаёшь детские сказки, взрослея. Виталик заслуживает отдельной «комнаты» в моей жизни, в которую захожу всё реже.

Поработала две недели промоутером на дегустации российского шоколада. Не разбогатела, но поправилась. Теперь могу все десять видов плиток назвать с закрытыми глазами по одному лишь запаху. А ощущение тяжелого, нарядного кокошника на голове от промоутерского костюма не покидало даже перед сном.

В день моего рождения, одиннадцатого августа, Стас выложил на своей стене в VK аудиозапись. Он читал рассказ «Я думал о тебе» тихим, но таким проникновенным голосом:

«Я вдруг понял, что она для меня весь мир. В ней было всё то, чего мне так не хватало».

Нет, он не говорил томно или хрипло, не был грубым и сексуальным. Нежный полушепот. Когда он временами улыбался во время чтения, я будто «видела» эту улыбку. Голос Стаса звучал, как мягкое одеяло, которым тебя, спящую на диване, укрывают, как бархат для ладоней, как ощущение, когда распускаешь волосы после неудобной высокой прически со шпильками, как объятие близкого человека. Всего трехминутная запись, и такой спектр чувств. Я заплакала.

Много размышляла, почему из трех девчонок Стас выбрал меня, а не куколку Лизу или веселую, непринужденную брюнетку с мощной харизмой, Милену. Так и не поняла.

В начале второго курса четвертый стул в столовой сиротливо пустовал, напоминая мне, какой я черствый сухарь. Пока Милена редактировала свою первую статью для журнала «Cosmopolitan» о знакомствах в интернете, мы с Лизой решали учебный кейс по предмету «Организационное поведение» о руководителе, которого отправили на простаивающий по причине пьянства и прогулов завод в глубинке, зубрили четырнадцать принципов менеджмента Анри Файоля. Теперь в кошмарах снились расчеты показателей бизнес-статистики.

Великодушный Стас меня не кинул в черный список, но и ничего нового на его страничке не появлялось, кроме растущих с геометрической прогрессией грустных треков. Я слушала песню «All I want» группы Kodaline из его плейлиста десятки раз перед сном, и каждый раз моя душа рыдала от услышанных слов.

All I want is nothing more

Всё, что я хочу – это лишь

To hear you knocking at my door

Услышать, как ты стучишь в мою дверь.

Cause if I could see your face once more

Ведь если бы я мог увидеть вновь твоё лицо,

I could die a happy man I'm sure

Я бы умер счастливчиком, это точно.

When you said your last goodbye

Когда ты окончательно попрощалась,

I died a little bit inside

Я умер изнутри.

I lay in tears in bed all night

Я лежу в слезах на кровати ночь напролёт

Alone without you by my side

Один, без тебя рядом.

Я не позволила ему понравится мне, завоевать, познакомить со своим необычным внутренним миром. И теперь жалела об этом.

27 сентября Стас ждал в обед Милену на крыльце университета. В ярко-красной толстовке с капюшоном, забрызганных разноцветными красками белых кедах и с крафтовым пакетом в руках. Никакого намека на крашеные волосы. У подруги был день рождения – восемнадцать лет. Она собирала друзей в субботу, но Стас не планировал туда приходить. Я заметила его через окно и попросила у Милены пять минут. Почему-то волновалась, как выгляжу, а выглядела я, как назло, бесцветно: чёрные брюки, серый джемпер и синяя джинсовка.

Видя меня, Стас опускает глаза и еле слышно говорит: «Привет». Густые брови молчуна выдают внутренний спор: то хмурятся, то выпрямляются. Меня неудержимо влечёт к нему. Не до конца понимаю, что делаю, знаю только, что хочу взять Стаса за руку. И подчиняюсь этому желанию. Мне страшно, что теперь он оттолкнет меня (трусиха по жизни), но всё же осторожно касаюсь его ладони, не глядя в лицо.

Молчит, руку не убирает. Подхожу ближе. Отчего-то хочется плакать, как маленькой, хотя вообще-то я не ревушка. Так виновата перед ним. Вдруг уже слишком поздно, вдруг ничего не исправить? Кладу голову ему на плечо. И боюсь. Очень. Но Стас не отталкивает. Осторожно касается моей щеки, вытирает слёзы. От него приятно пахнет чистотой, кондиционером для белья и ненавязчивой туалетной водой XS (у моего старшего брата такая же), а не табаком. Молчун не курит.

Отчаянно хочу, чтобы Стас меня крепко обнял, чтобы ещё раз признался в любви. И в этот раз я отвечу. Отвечу, что тоже люблю его, что невозможно скучала по его близкой тишине, по его шагам позади меня, что хочу всё вернуть. Но молчу. Трусиха.