Виктория Мальцева - 15 минут

Девочки откалываются одна за другой, пока моя защита, мой спасительный буфер не рассасывается полностью. Я наспех собираю папки со своими бумагами, шпаргалками, набросками и планами, тороплюсь, потому что пространство вокруг меня пронизано опасными вибрациями. Из аудитории практически вылетаю, только по стуку собственных каблуков определяя, что скорость, с которой несусь, относится к категории «недостойной».

«Спусти пар, приди в себя!» — приказываю.

Едва мне удаётся успокоиться и, если не восстановить душевное равновесие, то, по крайней мере, максимально к нему приблизиться, как дверь в мой кабинет открывается, и я вижу того, кого меньше всего желаю видеть.

Хотя кому я вру? Проблема именно в том и заключается, что я слишком заинтересована именно в этом студенте из всех.

— Прошу прощения, Вы забыли… — его рука протягивает мне мои же распечатанные комплекты раздаточного материала.

— Нет, я не забыла: оставила для тех, кто ещё не успел взять себе копию.

Он смотрит в глаза, и вместо привычного студенческого заискивания я наталкиваюсь на спокойствие, достоинство и едва различимую тень иронии.

— Тогда простите ещё раз… мне отнести их обратно? — спрашивает, странно сощурив глаза.

— Эм… — кажется, я теряюсь в стройности собственной лжи, — да нет, давай сюда, раз уж принёс. В аудитории никого не осталось, так ведь?

— Никого, — кивает. — Я выходил последним.

И тут я вижу его губы. Они крупные. Не пухлые, а именно крупные, почти равной величины, по-мужски строго очерченные, но по-юношески яркие, воспалённые. Красивые. Действительно очень красивые, и нет ничего удивительного в том, что прилипший к ним взгляд так тяжело оторвать и перевести на что-нибудь другое. Глаза, например, брови. Но здесь ещё опаснее: вот так дерзко, самоуверенно, придавливая оппонента к земле, смотрят только полководцы, транслируя мощь и непредсказуемость.

Он выходит, плотно закрыв за собой дверь, и я долго смотрю на неё, не в силах собраться и жить дальше. Ведь дома у меня муж, любимый.

Ансель не пропускает лекции и каждый раз сидит на одном и том же месте, почти всегда рядом со своей девушкой. Стыдно признаться, но я завидую её молодости, красоте, мягкости, возможности учиться и… сидеть рядом с Анселем. И не только сидеть, конечно же.

Он всегда молчалив и корректен. Никогда не задаёт вопросов, не подходит после занятий, не посылает туманных взглядов, никак не пытается приблизиться. Я не допускаю даже мысли об интрижке — у меня крепкая семья и на редкость достойный муж, но каждый раз, входя в аудиторию, ищу глазами крепкие плечи, обтянутые чёрной или белой тканью футболки.

В его плечах есть нечто магическое. Что-то настолько мощное, что я не в силах глушить свои первобытные инстинкты, и поэтому просто смотрю. Смотрю, смотрю и смотрю, ловя подходящие для этого моменты и всеми силами стараясь себя не выдать. Но в один прекрасный момент понимаю, что руки, всегда набрасывающие на плотном листе бумаги рисунок по теме моей лекции, стали для меня чем-то вроде регулярного допинга.

Ансель тоже смотрит. Его взгляд, несмотря на юность, тяжёлый, он взирает на мир так, будто очень на него зол. Причем делает это нехотя, всем своим видом изображая одолжение и давая понять, что, едва успев родиться, уже утомлён нашей действительностью.

Our Love (Caribou Cover) Feed Me

Royalprod — Touch

Однажды после перерыва, когда по логике вещей у каждого студента уже должны были начаться следующие занятия, я заскакиваю в лифт и застаю в нём только одного попутчика — Анселя.

Он молча нажимает на кнопку, заставляя двери закрыться. Я не смотрю на него, но чувствую, как меня изучают, и впадаю в панику, наблюдая за тем, как жар ползёт из груди к горлу, а взгляд трусливо прячется где-то в районе собственных рук. Его неожиданная близость душит меня, но желание видеть оказывается сильнее: я импульсивно отрываюсь от изящной резьбы на своём обручальном кольце и ловлю мерзавца с поличным — он смотрит на меня искоса, тайком, как вор, который хочет украсть нечто особенно интересное.

Я жду, что он отвернётся, но он и не думает — нагло и почти вызывающе пялится. Не щупает меня взглядом, не раздевает, как можно было бы предположить, просто смотрит.

Возвращаюсь к кольцу, гипнотизирую рисунок, подаренный мужем одновременно с его сердцем и обещанием любить меня вечно.

Мне становится жарко. И душно. И очень неспокойно.