Олег Кудрин - Чужая кровь

— Значит, опять дорога?

— Да, опять дорога, воля, солнце и высокое небо над головой.

— Но ведь и в дороге не всегда светит солнце. Иногда идет долгий холодный дождь.

— Я тебя не понимаю, Миро. Ты что, не хочешь уезжать?

— Не знаю, папа. Здесь остается Кармелита.

— Что?! Пойми, Кармелита для тебя больше не существует. И я не хочу, чтобы ты расстраивался. Завтра уходим. Давай собираться!

И Бейбут пошел поднимать табор, а Миро поехал забирать вещи из театра.

Палыч зашел к Максиму. Поздоровался, помялся у входа и все же решился спросить.

— Максим, а что у вас со Светой? Опять поссорились?

— Да нет, Палыч, мы не поссорились.

Палыч было улыбнулся, но Максим не дал старшему другу обрадоваться.

— …Мы расстались, Палыч.

И тут Максима прорвало. Он рассказывал Палычу все, что скопилось в душе, все, что наболело на сердце, все, что мучило и не давало покоя.

Старик сидел рядом, плечо к плечу, и только вздыхал. Наконец тихо спросил:

— Стало быть, теперь ты потерял их обеих? То были две, и ты метался между ними. Теперь — ни одной.

— Палыч, а двух-то и не было никогда. Что Светка? Светка — это, прежде всего, друг, а не женщина…

— Слава Богу, она тебя не слышит.

— Так она все знала с самого начала.

— Как же это? Она с самого начала знала, что ты все время мечтаешь только о Кармелите?

— Да. А сейчас думает, что я их обеих предал. И я ничего не могу объяснить.

Оба замолчали.

— А помнишь, — нарушил тишину Палыч, — когда у вас с Кармелитой только начиналось, когда вы только-только встретились, я тебе говорил: беги от нее!

— Помню. Но ты же не собираешься мне все то же самое говорить сейчас?

— Да нет, сейчас уже поздно. Сейчас ты должен за нее бороться, не отпускать, иначе… Иначе…

Палыч решительно махнул рукой, как будто хотел себе помочь найти нужное слово.

— Что? Что иначе? — перебил его Максим с горькой грустью в голосе.

— Счастливым ты никогда не будешь иначе! Вот что! Борись за нее сейчас!

Вот именно сейчас, немедленно, пока кто-то из вас опять глупостей каких-нибудь не наделал!

— Палыч! Кармелита, между прочим, должна была выйти замуж за другого человека!..

— Но не вышла же.

— Не вышла. Но как же я могу за нее бороться, если я даже не знаю, что там вообще на этой свадьбе произошло!

— Так узнай!

Трудно было возразить что-нибудь против непробиваемой Палычевой логики.

И Максим решил узнать все из первых рук. То есть из самых первых. Проводив Палыча, он набрал по мобильнику Миро…

Света вошла в студию и села на диван. Следом за ней Антон вкатил коляску с игрушками и стал раскладывать их вокруг девушки.

— Ну, и что же это за такие красивые жесты? — спросила Света уже откуда-то из середины плюшевого зверинца.

И Антон сбивчиво стал говорить, что он вовсе не хочет просто задобрить всем этим Свету; что он хочет помогать ее ребенку, ну то есть, своему ребенку, ну в общем, их общему ребенку; что у него проснулись отцовские чувства и что будущему маленькому человеку он все-таки не чужой.

Света внимательно его слушала, силясь понять причину волнения Антона: врет или стесняется? Просто играет для чего-то? А может быть, он и в самом деле искренен?

И, что интересно, Антон и сам не сумел бы ответить сейчас на эти вопросы. Да, конечно, сначала он просто шел к Светке, чтобы разыграть из себя правильного папу. Но вот сейчас, когда он все это говорил, когда смотрел на Свету, на ее пока что почти не выделяющийся живот, на принесенные им же самим игрушки и коляску, когда говорил о малыше, который должен вскоре появиться, — Антон вдруг мысленно его увидел, представил, и в нем шевельнулось что-то новое, доброе и светлое.

В общем, последнюю фразу он еле выдавил из себя уже искренне дрожащим голосом:

— И ради ребенка, Света, я хочу, чтобы у нас с тобой были хорошие отношения.

Света по-прежнему напряженно молчала.

— Ну разреши мне просто вам помогать. И все.

— Интересно, и что же ты хочешь взамен?

— Ничего, Света, ничего! Я знаю, что ты любишь Максима и, может быть, даже выйдешь за него замуж, я ничего не хочу… Пожалуйста!

— Даже так?

— Да. Только прошу тебя: ни в коем случае не надо говорить нашему ребенку, что Максим — его отец. Я хочу сам воспитывать нашего сына.

— Почему обязательно сына?

Антон не сразу понял вопрос, немножко растерялся, и, глядя на него, Светка улыбнулась:

— А если девочка? Антон улыбнулся в ответ.

— Тем лучше! Тем лучше! Мальчик, девочка — одинаково хорошо. Боже, каким я был дураком, когда уговаривал тебя избавиться от ребенка. Я…