Олег Кудрин - Чужая кровь

Максим резко поднял глаза на Светку.

— Это она тебе рассказала?

— Да… Максим, не надо только ничего мне объяснять, — остановила его Света. — Пойми, у нас с тобой ничего нет и быть не может. Ты любишь Кармелиту — я это знаю. И не только знаю — я понимаю это. — Света закрыла коробочку с кольцом, потому что сил смотреть на него уже не было.

— Света, ты прости меня…

Она снова лишь на мгновение открыла футлярчик, еще раз посмотрела на кольцо, опять закрыла и отдала в руки Максиму.

— Такое красивое… Но… Забирай. Уходи!

Все тончайшие грани человеческой психологии Форс чувствовал, как никто другой. И с некоторых пор решил действовать на будущего отца своего будущего внука не так, как прежде. Прямое давление на Антона, рассудил Форс, не даст желаемых результатов. А вот если воздействовать через Тамару… Адвокат хорошо понимал, что никто не имеет на парня такого влияния, как она. Да и дело иметь с неглупой бабой как-то проще, чем с ее взбалмошным и капризным сынулей.

И Тамара, может быть, первая во всем городе понявшая своим женским чутьем, что Форс — это уже нечто большее, чем просто адвокат, и ссориться с ним опасно, стала обрабатывать сына. Раз за разом внушала она Антону то, насколько солиднее выглядит крупный бизнесмен, когда у него есть семья. И, конечно же, то, насколько выгодно со всех сторон породниться с Форсом. И что, вообще, с какой стороны ни смотри, как только он станет женихом Светы — все их дела пойдут на лад.

Не зря Антон был сыном своей матери. Из всех ее слов он усвоил главное.

И гордо провозгласил:

— Мама, я согласен.

У Тамары все внутри замерло. Неужели? Неужели она уговорила своего любимого, но такого строптивого Антошу?

— …Я согласен изображать пылкого влюбленного жениха. Но учти — всерьез обзаводиться семьей сейчас в мои планы не входит. Видимо, это у меня в генах по мужской линии, а, мам?

Что оставалось измученной матери? Она со всем согласилась.

— Ну вот и договорились, сынок. Теперь надо подумать, как заставить Свету поменять о тебе мнение.

— Да, я, наверное, не умею обращаться с беременными. У них там, по-моему, что-то с головой происходит.

Тамара улыбнулась.

— С головой у них все в порядке. Просто любая беременная женщина всегда зациклена на своем будущем ребенке… Постой, так именно на эту ее кнопочку тебе и нужно надавить!

Лицо Антона изобразило немой вопрос.

— Не понимаешь?.. Объясняю. Вот ты хочешь помириться со Светой? — спросила Тамара.

— Да.

— А она — будущая мать, и будущий ребенок — для нее самое главное в жизни…

Антон хлопнул себя полбу, чмокнул маму в щечку, отчего та расплылась в счастливой улыбке, и бросился по магазинам.

Не прошло и часа, как он сидел перед запертой Светкиной дверью. Перед Антоном стояла детская коляска, доверху набитая игрушками от маленьких погремушек до громадных мягких собак и мишек.

Возвращаясь домой, Света меньше всего ожидала увидеть такое плюшево-звериное стадо и только потом заметила за ним Антона.

— Привет! — очень просто сказал Антон. Света не смогла сдержать улыбку.

— Привет. А это что?

— Ну а как ты думаешь?

Света улыбалась все больше и больше. Антон улыбался ей в ответ. И даже набитые поролоном зверушки, казалось Свете, тоже включились в эту симфонию улыбок.

Представления в театре были отменены. Настроение у всего табора после расстроенной свадьбы было такое же черное, как шевелюры всех пятерых деток Розауры.

Скрепя сердце, Бейбут поехал к Баро — надо было все же поговорить с несостоявшимся родственником. Тем более что тот, как-никак, оставался цыганским бароном — главой всего рода.

Миро ждал отца в таборном шатре. Наконец, вернулся мрачный, как туча, Бейбут.

— Ну? Что сказал Баро? — спросил сын отца.

— А как ты думаешь, что он мог сказать мне хорошего?

Миро присел рядом с отцом.

— Он не захотел с тобой разговаривать?

— Ну почему? Мы с ним хорошо поговорили. Как старые друзья, которые стали почти врагами, — ответил Бейбут с горькой усмешкой.

Миро поник головой.

— Все, сынок, нам здесь больше делать нечего. Мы снимаемся и уходим из города.

— Вот так сразу?

— А ты думаешь, после того, как ты отказался от Кармелиты прямо во время свадьбы, мы можем оставаться здесь еще хоть один день?

— Отец, но это похоже на бегство.

— Бегство и есть. Надо побыстрее уезжать из этого проклятого города…

Ничего, в дороге все быстро забудется!