– Согласна.
– И вообще, я всегда думал, что искусство должно обогащать человека и делать его лучше.
– Да, я тоже придерживаюсь такого же мнения.
– Значит не видать нам больше настоящих положительных героев, – вздохнул я печально.
– Почему же, я спросила его и про это, он ответил, что до тех пор, пока какой-нибудь храбрый писатель не напишет роман с по-настоящему положительными героями, которые получатся при этом интересными и живыми настолько, что читателям захочется подражать им, и какие-нибудь храбрые читатели, несмотря на то, что они сами уступают в проценте доброты и правильности, не похвалят эту книгу, то так и будут выходить романы с псевдо-положительными героями.
– Понятно, – улыбнулся я, – себя он не считает храбрым писателем?
– Видимо, нет, – засмеялась Ангелина.
– Я не считаю, что быть хорошим так сложно.
– Да, тебе это легко удаётся.
– В смысле?
– Я наслышалась от бабушки, насколько ты хороший, что безвозмездно помогаешь всем, кому нужна помощь.
– Мама меня в своё время хорошо мотивировала, сказав, что только с добрыми людьми происходят чудеса.
– Хочешь сказать, что у тебя нет отрицательных черт?
– Почему же, у всех они есть.
– Например?
– Ну, например, я однолюб.
Ангелина засмеялась.
– Это не совсем отрицательное качество. А ещё?
– Я никогда не нарушаю своего слова.
– Ну, Анатолий, ты же понимаешь, о чем я.
– У меня склонность к альтруизму.
– Ну все! Так не бывает. У каждого человека есть скелеты в шкафу.
– Кто это сказал? Какой-нибудь плохой человек, который тем самым пытался оправдать своё несовершенство. Мы же по образу и подобию, так?
– Да, так, – согласилась она.
– Так наша обязанность соответствовать тому самому образу.
– Согласна. Хотя, с другой стороны, если мы по образу и при этом можем так грешить, настолько ли хороши те, по чьему мы образу?
– Это сложный вопрос. Я размышлял над этим. Пришёл к выводу, что, возможно, в этом и заключается разница между нами и творцами: в том, что им как раз легко удаётся совладать с собой и усмирять своё эго, а человеку нет. Но то, что мы все-таки по образу, означает, что в нас есть достаточная сила воли соответствовать изначальному образу.
– Возможно, – кивнула она.
Несколько минут мы молчали, размышляя каждый о своём, потом она спросила:
– Слушай, ты мне во дворе сказал, что загадал что-то и тебе был знак, что загаданное сбывается.
– Да. Было дело.
– Расскажешь, что ты загадал?
Я пристально посмотрел в её неестественно золотистые глаза. Посмотрел на её черные волосы, которые казались чужеродным элементом в её внешности. Посмотрел на слой тонального крема поверх губ с левой стороны.
Кого же она мне напоминает?
– Ну? – нахмурилась она.
И я начал ей все рассказывать. И про женщину на балконе, и про девушку, которую видел два дня назад. И о своём обещании, что если закончу произведение, то отпущу манящий образ и стану строить свою личную жизнь.
– Жёлтое платье и синий плед говоришь?
– Ага.
– А девушка была в красном пальто?
– Да.
– Хм… В таком, как у меня?
– Примерно.
– И что? Будешь искать дальше?
– Нет.
– Почему?
Я ласково посмотрел на неё и сказал:
– Кажется, я нашёл человека, который поможет мне позабыть призрачные образы.
Ангелина улыбнулась, щеки залились румянцем, и она опустила глаза.
Каждым последующим дням, проведёнными с Ангелиной, я бы мог посвятить десятки глав, описывая то, как мы с ней узнавали различные подробности друг о друге и сближались со скоростью кометы. Но о зарождающихся отношениях написано тысячи книг и снято столько же фильмов, что ничего нового к этому добавить я не смогу.
Однако некоторыми подробностями я все-таки считаю нужным поделиться.
В одном из своих откровений Ангелина поведала мне о том, что её родители примерно пятнадцать лет назад переехали в Америку. Её отец мечтал сделать там карьеру голливудского режиссёра. В сфере тамошнего кинобизнеса вертелись многие его друзья, вот он и надеялся на их помощь. Возможно, отец Ангелины стал бы выдающимся режиссёром, если бы не рак, который забрал его через пять лет после переезда.
– Мама любила отца, да и сейчас любит, настолько сильно, что отказалась выходить замуж во второй раз и до сих пор ни с кем не встречается, оставаясь верной отцу.
– Как трогательно, – восхищался я, – а мама твоя где? Что-то я её ещё не видел ни разу.
Читать дальше