Карина Хелле - Любовь по-испански

будет так много времени. И моя дочь в порядке, по возвращении мы будем видеться с ней

как обычно. Давай просто устроим отпуск, пока ждём.

— Но что если папарацци появятся снова, когда я вернусь? — спрашивает она. —

Что если это подхлестнёт Изабель и её семью снова направить свой гнев против нас?

Я вздыхаю и все еще чувствую тяжесть на сердце в связи с этим.

— Мы можем лишь просто пережить это. Держать головы высоко поднятыми.

Легко не будет и я все еще склонен думать, что так просто это не исчезнет. Но оплата

удержала Круза от новых разговоров, а с твоим легальным пребыванием в стране никто

ничего не сможет нам сделать. Это будет причинять боль и страдания, когда они начнут

сеять ложь вокруг, но мы достаточно сильны, чтобы все выдержать на этот раз. — Я

целую ее руку и серьезно смотрю на нее. — Полагаю, мы всегда будем расплачиваться за

наши грехи, Вера, но эта расплата того стоила. Ты согласна?

Она кивает.

— Ради тебя я готова пройти по горящим углям.

— Ты уже это сделала, — заверяю ее. — И я бы хотел, чтобы в этом не было

необходимости. Но имеем то, что имеем.

— Но ведь это прекрасно, — говорит она.

Затем она встает с кровати и оборачивает свои руки вокруг меня. Это прекрасно.

В конечном итоге я провожу три недели в Ванкувере. Процесс подготовки

студенческой визы занимает немного больше времени, чем ожидалось. Печален факт, что

ты не можешь подкупить правительство, как другие инстанции, но мне и Вере удается так

поступить с большинством из них.

День моего приезда в дом матери Веры в Ванкувер закончился совместным обедом

с ее семьей. Это было не очень комфортный и приятный опыт, и ее сестра так сильно

действовала мне на нервы, что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы держать

себя в узде. Но по окончании обеда выглядело все так, будто они оттаяли по отношению

ко мне. По крайней мере, мама Веры смогла покончить со своими предрассудками.

Возможно, поспособствовало то, что я проделал весь этот путь ради Веры и активно

прилагал усилия к ее возвращению в Испанию. В конечном итоге это доказывало мои

серьезные намерения в отношении нее.

После этого, однако, мы там не остались. Когда все бумаги были заполнены и

отправлены курьером, мы арендовали машину и отправились в путешествие к центру

провинции, в место под названием Оканаган. Оно очень напомнило мне Испанию —

засушливые холмы цвета хаки, а также пшеница, холодные голубые озера, сады и

виноградники простираются так далеко, насколько возможно охватить взглядом. Меньше

всего это ощущается как ожидание, а больше — как настоящий отдых, наслаждение

горячим продолжающимся летом.

Было много безделья, вина и занятий любовью. Снова оказаться внутри Веры

ощущалось, как будто я приехал домой, а ее кожа, губы и прикосновения были картой, приведшей меня туда. Именно это было нужно нам для нашего воссоединения и, думаю, что, когда мы вынырнули из нашего блаженства, мы каким-то образом стали сильнее.

Когда мы, наконец, получили ее визу, между Верой и ее семьей получилось на

удивление эмоциональное прощание. Несмотря на то, что Джош выглядит расстроенным

из-за ее отъезда, он одновременно счастлив, потому что счастлива она. Но ее мать меня

снова удивила. Это наталкивает меня на мысль, что со временем они с Верой смогут

улучшить свои отношения. Как я уже говорил, расстояние творит странные вещи, а иногда

это же расстояние сближает людей.

Во время длинного ночного перелета в Мадрид, когда в салоне самолета уже

выключен свет и большинство пассажиров, включая Веру, уже спят, я достаю свое

письмо. Я снова полностью прочитываю его, подверженный привычке. Когда я

поворачиваю голову посмотреть на Веру, я удивлен, обнаружив ее смотрящей на меня

удивленным взглядом.

— Что ты читаешь? — тихо спрашивает она.

Я слегка ей улыбаюсь.

— Это, наверное, глупо, но меня это успокаивает, — я делаю паузу и накрываю ее

руку своей. — Когда ты оставила меня в прошлом году, прежде, чем принять решение

последовать за тобой, я написал тебе письмо. В нем было извинение за все, что я

натворил.

Ее лицо смягчается.

— Почему тогда ты не дал его мне?

— Потому что почувствовал, что лучше было бы лично попросить прощения. Я

ошибся?

Она покачала головой.

— Нет. Нет, тебе даже не стоило начинать извиняться.

Я держу письмо перед ней.

— Ты хотела бы прочитать его?