Маргарита Ардо - Вокруг пальца

— А почему в Москве? — спросила я, потому что из-за разрыва шаблона умнее ничего не спросилось.

— О, это долгая история!

Я развернулась к нему всем корпусом и решительно заявила:

— Знаешь, я столько передумала страшных историй про тебя за эти три недели, что одну долгую уж точно выслушаю. Где-Ты-Был?!

— Между прочим, балерина, ты говорила, что пацифистка, — рассмеялся Джек, — а навязчивые вопросы — это проявление агрессии. Врала?

Я вспыхнула от возмущения и ткнула его кулачком в плечо:

— Ах ты! Да как ты! Да я… Останови машину!

Он цокнул языком и показал пальцем куда-то:

— Нельзя, знак. Ну, ладно, если ты очень просишь, я расскажу.

— Я не прошу. Я требую!

— Совсем распоясалась в моё отсутствие, балерина. Ты ещё прикажи… — шутил издевательски Джек.

— И прикажу! Думаешь, можно бросить компанию, написав одно письмецо менеджерам, и она сама поплывёт?

— Нет? — Хитрый прищур.

— Нет! Так не бывает! Да ты знаешь, что мне пришлось этой махиной управлять, прикрываясь тобой?! — рассердилась я.

— Знаю, — вдруг сказал Джек и припарковал машину у обочины, повернулся ко мне и сказал: — И ты отлично справилась. На А [22] Аналог пятерки в американском образовании. с тремя плюсами. Я в тебе не ошибся.

Убить его или расцеловать?

— Видишь ли, мне действительно надо было отлучиться. И я очень ценю то, что ты сделала так, как сделала, — мягко сказал Джек и взял меня за руку. — С максимальной тактичностью.

— Но ведь я могла наломать дров! Или поступить иначе. У меня никакого опыта… — сказала я.

— Вокруг тебя тоже не дураки. И потом ты — слишком разумная маленькая куколка, чтобы делать глупости. И ответственная, я узнавал.

— Как?… — опешила я.

— Нет никого лучше болтливых соседок. И голосового гугл-переводчика. Я в курсе, что ты лет с пятнадцати — глава семьи. Я был у тебя дома. Всё отлично, даже при имеющихся обстоятельствах. Ты умудрилась окончить школу, университет, работать, свести дурдом к возможному минимуму и не свихнуться сама. По сути, это высший пилотаж.

Я раскраснелась и опустила ресницы. Всё это было реалиями жизни, и как-то не приходило в голову, что меня можно за это хвалить. Джек поднял пальцами мой подбородок, посмотрел мне в глаза.

— Не прячь глаза, балерина. Ты — удивительная. И должна знать это о себе с гордо поднятой головой. Запомни!

— Спасибо, — прошептала я, растрогавшись.

— Остальное я расскажу тебе в ресторане, потому что не знаю, как ты, а я с утра ещё толком ничего не ел. Не считая отвратительного кофе в аэропорту.

Навигатор привёл нас на левый берег Дона. Несмотря на то, что я — коренной житель Ростова, в «Петровском причале» мне бывать не приходилось. Так что я вместе с Джеком таращилась на парк в английском стиле со стриженными кустами и газонами, на огромный корабль, стилизованный под времена Петра Первого, с позолоченной девой на корме и на помпезность зала внутри. Бордо, золото и тёмное дерево, столики, с которых крупными оборками спускались к полу скатерти.

Официант провёл нас по залу и отодвинул для меня стул, в котором вполне могла бы спрятать сокровища провинциальная эрц-графиня. Джек принялся с азартом изучать меню и мучить англоговорящего официанта вопросами, а я изнывала от нетерпения узнать всё недосказанное. И потому икра щучья, приготовленная старым казачьим способом, белуга отварная, свинина пикантная на косточке или каре ягнёнка с румяным картофелем меня как-то не очень интересовали. К тому же, неизвестно, не скажет ли им «фу» мой желудок. И только мысль о свежевыжатом апельсиновом соке заставила меня оживиться и заказать. Сразу два стакана. Видя мою безынициативность, Джек, как всегда, заказал на двоих. Развернул ловким жестом салфетку и откинулся на спинку удобного стула. Официант зажёг свечу в центре стола. Говорят, недавно тут пожар был… И не боятся же! Негромкая лаунж-музыка располагала к беседам. Мой любимый мужчина смотрел на меня и молчал. Ну, что же он медлит?!

Словно услышав мой внутренний вопль, Джек начал неожиданно серьёзным тоном.

— Вопрос «где я был», если честно, терпеть не могу. И никому не позволяю задавать. Это на будущее, балерина. Но для тебя сделаю исключение. Один раз. Ты заслужила знать. И моё доверие.

Я чуть склонила на бок голову и подалась вперёд, вся во внимании. Наружу рвался сарказм, но я его запихнула обратно. Я — исключение, этим надо пользоваться. Некоторые исключения весьма незаметно и даже приятно становятся правилами. Вероятно, мой случай как раз такой?