Агиналду Силва - Нежный яд. Страсти.

«Я теряю Жуниора, я теряю моего мальчика», - эта мысль разламывала виски, болезненно пульсировала, напоминая мучительную мигрень. От нее не было избавления. «Только смерть разлучит нас», - Лавиния перевела дуло пистолета с Аделму на себя.

- Предупреждаю, если ты заберешь Жуниора, я выстрелю, - голос Лавинии, обычно глуховатый, зазвенел от напряжения. Она выжидательно смотрела на брата, на его руку, сжимающую плечо ребенка.

- Отпусти меня, отпусти! – закричал Жуниор и, вывернувшись, бросился к двери.

От неожиданности рука Лавинии дрогнула и опустилась, в одну секунду Аделму оказался возле нее и резким движением вырвал пистолет.

- Мне надоели твои выходки! Я сказал, что забираю Жуниора, значит, так оно и будет, - Аделму старательно прятал пистолет в кобуру. – Ты влипла в грязную историю, Лавиния. Жуниору незачем быть рядом с тобой. – Глухой стук оторвал его от занятия и заставил поднять голову. На полу перед ним лежала Лавиния.

Аделму наклонился к ней, похлопал по щекам, пощупал пульс. Это был обморок. Он позвал соседку. Матилди с одного взгляда оценила ситуацию, кинулась к себе и вернулась с пузырьком нашатыря.

Лавиния медленно подняла тяжелые веки. Сквозь туман она разглядела склоненные над ней лица Матилди и Аделму; словно через вату до нее донесся истошный крик мальчика:

- Лавиния! Лавиния! Вставай!

Повинуясь отчаянному призыву, женщина с помощью соседки и брата поднялась и села. Комната, мебель, люди – все медленно кружилось перед ней. Она попыталась встать, но ноги не повиновались ей. Она прижалась к Матилди и горько заплакала.

- Я готова на все ради Жуниора. Я никогда не причиню ему вреда, - Лавиния подняла заплаканные глаза на брата. – Умоляю тебя, не забирай моего мальчика! Вся моя жизнь в нем… – она умоляюще смотрела на Аделму.

Он молча взял сына за руку.

- Идем, - он потянул упирающегося Жуниора за собой.

- Отпусти меня, я не хочу уходить от Лавинии, - мальчик снова попытался высвободиться.

Лавиния протянула к мальчику руки. Но Аделму был непреклонен.

- Запомните раз и навсегда, отец Жуниора – я! И решать его судьбу буду тоже я! – Аделму посмотрел на плачущую Лавинию и немного смягчился. – Ты попала в неприятную историю, сестренка, и скоро тебе будет не до ребенка. – Аделму, не слыша отчаянных воплей сына и безутешных рыданий сестры, вышел из комнаты, крепко держа за руку упирающегося сына.

- Оставь меня, я не хочу идти с тобой, - мальчик сопротивлялся, не желая садиться в машину. – Вот погоди, я сбегу от тебя к Лавинии, и больше ты нас никогда не увидишь.

Всю дорогу до машины Жуниор требовал, умолял отпустить его. Аделму пришлось пригрозить сыну и сказать, что вместе с Лавинией он может оказаться в тюрьме. Ребенок испуганно притих и позволил отцу пристегнуть ремень безопасности. Он молча наблюдал, как отец протирает пистолет и прячет его в бардачок машины. Но едва машина отъехала от дома Лавинии, Жуниор снова горько заплакал.

До Лавинии донесся звук отъезжающей машины. Сраженная горем, она припала к груди Матилди и зарыдала, завыла от бессилия и тоски.

- Ну успокойся, успокойся, - принялась утешать ее соседка. – Не на край земли его увозят. Поживет у отца немного, а там снова вернется к тебе.

Но Лавиния была безутешна. Она смотрела на добрую женщину, сидящую перед ней, и не видела ее. Перед ее глазами проплывали картины недавнего прошлого: полицейская машина, увозящая брата; маленький Жуниор, прижимающийся к ней; Клариси, поздним вечером переступившая порог их дома. Всех их заслонил Валдомиру, держащий на ладони кусок голубого мрамора. Лавиния застонала, словно от острой боли.

- Если бы ты знала, Матилди, сколько мне пришлось пережить после ареста Аделму. А ведь его арестовали по подозрению в убийстве! Я знала, что помощи ему, кроме как от меня, ждать неоткуда. Вот и согласилась принять ее от этой Клариси Рибейра. – Она говорила и говорила, распахивая перед Матилди все затаенные уголки своей изболевшейся души. Ей надо было выговориться, слишком долго она хранила свою тайну.

- Я горела желанием помочь Аделму выбраться из тюрьмы, а в том, что предлагала адвокат, не было ничего страшного: влюбить в себя сеньора Валдомиру Серкейру, а когда он попадется на мой крючок, сбежать, исчезнуть без следа. Но жизнь сыграла со мной злую шутку. Валдомиру Серкейра, - Лавиния смахнула набежавшие слезы, - полюбил меня, а я полюбила его. Он так боролся за меня, он шел на такие жертвы… Мы стали мужем и женой, но я сбежала от него – так требовала поступит Клариси.