Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Так, — соглашалась Мадалена.

— А вот почему это так важно для Нины, я не могу понять, — сетовал Жозе Мануэл.

— А я думаю, что она наберётся опыта, и будет потом хорошей помощницей во всех твоих начинаниях, — утешала его Мадалена. — У тебя же тоже есть какое-то производство, так или нет?

— У нас хлебопекарни, ими сейчас занимается моя матушка, и я не буду вторгаться в её дела, пока она сама меня не позовёт, — отвечал Жозе Мануэл.

— Конечно, но рано или поздно позовёт, вот тогда Нина и будет тебе неоценимой помощницей, — утешала будущего зятя старушка.

Жозе Мануэл не мог не признать разумности доводов тёщи. Собственно, особых причин торопиться со свадьбой у него не было: в любви Нины он не сомневался, время, когда мать торопила его приехать в Рио и заняться делами отца, прошло, мать сама повела их и вполне успешно справлялась. Жозе Мануэл вполне мог подождать, пока Нина созреет для замужества. По его мнению, она сейчас проходила свой университетский курс, и он вполне спокойно мог подождать получения диплома.

Силвия была довольна своей помощницей, зато её люто возненавидел Умберту. Он винил Нину во всех своих несчастьях, считая, что именно она вконец испортила их отношения с Силвией. Он успел забыть все свои прегрешения, забыл, что собирался бросить жену, и видел одно: его кресло на фабрике заняла Нина, она стала правой рукой его жены, а жена научилась или почти научилась обходиться без него, Умберту. Раньше ему казалось, что одной только угрозой исчезновения он сможет управлять своей женой. Боясь потерять его, она будет идти на уступки, и поэтому он всегда будет на коне. Но в жизни всё получилось совсем по-иному. Пожив отдельно от Силвии и захотев вернуться, он был вынужден просить у неё прощения и обещать то, чего не слишком-то хотел обещать. Силвия позволила ему вернуться в дом, но отношения у них были натянутыми, хотя Умберту чувствовал, что жена по-прежнему любит его. Однако обида её была так велика, что она не хотела идти на сближение.

Положение приживалы в доме было оскорбительно для Умберту. Он считал, что неплохо справлялся с делами на фабрике и хотел вновь занять директорское кресло. В этом случае Силвия была бы вынуждена считаться с ним, у них вновь появились бы общие интересы, это бы их сплотило. Словом, Умберту мечтал выдворить Нину с фабрики, поквитаться с той, в ком видел своего врага. Появляться на фабрике он больше не рисковал, но, пользуясь своей импозантной внешностью и богатым любовным опытом, завёл интрижку с очередной хорошенькой и молоденькой ткачихой. Через неё он, во-первых, узнавал все фабричные новости, а во-вторых, искусно разжигал недовольство действиями Нины. Результаты его политики не замедлили сказаться: Нина всё чаще стала чувствовать враждебность бывших товарок.

— Почему бы вам не устроить забастовку? — подзуживал Умберту свою возлюбленную. — Эта Нина давит из вас все соки! Вы должны постоять за свои права. Поверь, я прекрасно знаю, что это самый действенный способ борьбы с администрацией. Я это испытал на себе.

Девушка была не только хорошенькая, но и амбициозная, ей льстила роль лидера. К тому же, действуя согласно советам столь авторитетного лица, она чувствовала себя в безопасности. Мнения Умберту о начинаниях Нины она высказывала с таким апломбом, что это производило впечатление. Пробудить и поддерживать недовольство администрацией всегда легче, чем вызвать к ней доверие. У работниц и без того были основания для претензий к Нине, теперь их стало ещё больше. Каждое её слово, каждая мера, каждое распоряжение вызывало противостояние. От неё ждали одного: повышения зарплаты. Всё остальное принималось в штыки. При таких настроениях подготовить взрыв недовольства не составляло труда. В один прекрасный день работницы объявили забастовку.

Силвия была поражена. Она не ожидала ничего подобного. Ей казалось, что, назначив Нину на руководящую должность, она избавила себя от конфликтов с коллективом. Она поинтересовалась, в чём состоит суть требований и почему Нина не идёт на уступки.

Проанализировав ситуацию, Силвия поняла, в чём было дело. Нина всё—таки сумела повысить производительность труда, но не успела наладить рынки сбыта. Товар залеживался на складе, не приносил прибыли. Отсутствие прибыли ухудшало положение работниц. Если бы работницы подождали, они оказались бы в выигрыше. Но они устроили забастовку. Эти темные женщины не понимали главного: при таком положении дел Силвии было выгодно прекращение работы. Оно избавляло её от избыточной продукции. Поняв это, Силвия приготовилась принять самое крайнее решение: она собралась закрыть фабрику, распроститься с бунтовщицами, а потом, когда понадобится, набрать новых работниц. Безработных как всегда пруд пруди, поэтому не так-то она держалась за тех, кто не желал трудиться. Пока фабрика не будет работать, Силвия собиралась реализовать накопившуюся продукцию и, таким образом, обойтись без убытков.