Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Тони представил настроение Жозе Мануэла, который, конечно же, уступит свою кровать Камилии и будет вынужден спать на полу, и стал действовать более решительно. Он обхватил Камилию за талию и почти понёс к двери. Наплакавшаяся Камилия, почти что, не сопротивлялась. Да и попробуй оказать сопротивление железным рукам, которые взяли тебя в оборот! Работа грузчиком не прошла для Тони даром, он стал необыкновенно сильным и крепким.

Жозе Мануэл сидел возле Мадалены и с наслаждением изливал ей свои обиды:

— Я пустил к себе Тони только потому, что он — ваш родственник. Если он поселит у меня ещё и свою жену, то я попрошусь ночевать к вам. Вы сами понимаете, мне там не будет места.

Мадалена в притворном ужасе замахала на него руками.

— Что надумал! Только посмей порог переступить! Мы с Ниной живо тебя образумим!

— Неужели моя готовность жертвовать собой ради вашей родни не заслуживает награды? — поинтересовался Жозе Мануэл. — А я-то думал, что вы с такой же радостью примете меня, с какой я — вашего Тони.

— Вот увидишь, наш Тони живо разберётся со своей Камилией. Мы не из тех, кто церемонится, если что—то нам не по нраву. Ты в этом убедишься. Я бы на месте Тони очень рассердилась: таскаться с таким животом вверх и вниз по нашим лестницам, значит, наделать вреда и себе, и ребёнку! Раз посадил тебя муж под крыло родной мамочке, сиди и дожидайся его в покое и холе!

Мадалена всерьёз не одобряла Камилию: с её-то сроком тащить чемодан, неведомо куда ехать! Удивительное, непростительное легкомыслие!

Жозе Мануэл слушал Мадалену вполуха, и всё поглядывал на дверь, надеясь, что вот-вот появится Нина. Он собирался просидеть в гостях столько, сколько нужно, чтобы её дождаться. Но Мадалена нарушила его планы.

— Нечего здесь рассиживаться! Отправляйся! Помоги Тони! Вы — мужчины, вы не понимаете, какой опасности подвергает себя Камилия! Отправьте её домой немедленно! Если будет надо, беги ко мне, я сама вам помогу.

Но помощи не потребовалось, Тони сам справился с упрямицей и чуть ли не на руках донёс её до родительского дома.

— Я буду тебя навещать, — пообещал он. — Не смей больше выкидывать таких штук!

Камилия снова разрыдалась. Тони махнул рукой и двинулся по улице, не оглядываясь.

Ципора приняла дочь в свои объятия.

Не прошло и нескольких дней, как у Камилии начались схватки. Дело шло к вечеру. Эзекиела не было дома, он задержался в лавке. Ципора срочно послала за повитухой. Камилия кусала губы и стонала. Когда схватки стали особенно сильными, она принималась звать Тони, как будто он мог ей помочь.

— Тони! Тони! — кричала она. — Я рожаю нашего ребёнка! Тони, где ты?

Ципора только вздыхала. Она не помнила, чтобы во время родов ей хотелось видеть Эзекиела. Своего ребёночка, да. Но Эзекиела? Всё-таки её дочь была не совсем нормальной, Ципора всё больше убеждалась в этом.

Камилия мучилась долго, как это часто бывает при первых родах. Роды были трудными. Тяжело пришлось Камилии, тяжело повитухе. Ребёнок никак не хотел кричать, наконец раздался слабый писк. И повитуха передала обмытого ребёнка счастливой Ципоре.

Камилия лежала без кровинки в лице и равнодушно смотрела в пространство.

— Сын! У тебя родился сын, доченька! — радостно твердила Ципора. — Наследник! Твой муж будет доволен. Мужчины гордятся сыновьями—первенцами.

Едва заметная улыбка тронула губы Камилии и тут же исчезла.

— Я устала, — сказала Камилия. — Очень устала. Мне кажется, я устала навсегда.

— Устала, доченька, так отдохни, — тихонько отозвалась Ципора, — поспи. Выспись как следует. Теперь уже можно.

Эзекиел был счастлив. Он мечтал о внуке, и мечта его исполнилась.

— Мой наследник будет правоверным иудеем, что бы ни решили его мать и отец, — твердо заявил он.

Ципора покачала головой.

— Я бы всё-таки с ними посоветовалась, — осторожно сказала она.

— Я бы тоже, — энергично закивал Эзекиел, — но только где взять этого Тони? Мы даже не можем сообщить ему о рождении сына.

На самом деле Эзекиел лукавил, не так-то уж трудно было разыскать Тони. Во-первых, Камилия побывала у него и могла дать адрес. Во-вторых, он и сам мог легко его разыскать. Но Эзекиел не хотел появления Тони, не желал лишних разговоров и лишних ссор. Он сделал вид, что не хочет беспокоить дочь, напоминая об ушедшем муже. Не стал и сам наводить справки. Эзекиел хотел растить мальчика сам, хотел, чтобы Тони навсегда исчез из их жизни, хотел, чтобы Камилия позабыла о нём и когда-нибудь вышла замуж за правоверного еврея. Вот чего хотел Эзекиел и не спешил сообщать Тони о рождении сына. Мальчику нужно было сначала придумать имя, потом совершить обряд обрезания, а уже потом сообщать отцу такую важную новость. Или вообще ничего не сообщать, раз тот не появляется в доме жены, хотя прекрасно знает, что ей вот-вот рожать.