Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Не только ради моего счастья, но и ради своего собственного, — подхватила Беатриса. — Вы с Катэриной будете чувствовать себя гораздо счастливее, если мама наконец примет твою жену и твоего сына.

— Да, конечно, — согласился Маурисиу. А сам подумал, что они с Катэриной могли бы уехать, например, в Европу и пожить там какое—то время. Он успел убедиться, что Европа в отношении приезжих достаточно демократична. Если, конечно, они приезжают с деньгами.

Как бы там ни было, но вопрос наследства очень тревожил Маурисиу. И вполне возможно, именно из-за наследства он так не хотел, чтобы в жизни матери появился какой-то мужчина, В этом случае детям могло вообще ничего не достаться.

— А как ты думаешь, мать не может продать нашу фазенду кому-нибудь из этих типов, которые крутятся вокруг неё? Они могут воспользоваться её слабостью...

— Слабостью? Не понимаю, о какой слабости ты говоришь, — ответила Беатриса. — В эту фазенду столько вложено сил и её, и папы, что она никогда с ней не расстанется!

— Пожалуй, ты права, — успокоился Маурисиу.

— В эту фазенду вложены силы в основном рабов-негров, — подала голос Рита. — Это их руками освоена земля, выстроен дом.

— Я уверен, что они работали так хорошо, потому что отец по—доброму обращался с ними, — вновь заговорил Маурисиу. — В общем-то, я понимаю маму. Мне тоже кажется, что отец был святым человеком. Я даже представить себе не могу, чтобы он, например, переспал с негритянкой.

— А как же он тогда сделал Жулию? — вновь подала голос Рита.

Маурисиу осёкся и застыл с приоткрытым ртом: неужели Жулия, которую они с Беатрисой готовы были считать сестрой из великодушия, была их сестрой на самом деле?!

Рита утвердительно закивала: да, да, так оно и есть на самом деле.

— А иначе, почему вы росли вместе? — задала вполне естественный вопрос Рита.

Картинка за картинкой замелькали в голове Маурисиу. Сколько он себя помнил, рядом всегда была Жулия, они вместе играли, вместе учились, и в их классе кроме неё не было других мулаток.

— Отец признавал её своей дочерью, но официально не удочерил, так, что ли? — спросил он Риту.

Маурисиу был потрясён сделанным открытием. Пока он ещё не мог всего осознать, осмыслить, он только принял это к сведению. Его отец, его кумир тоже был грешен...

— Так, — кивнула Рита. — Это случилось до женитьбы на твоей матери. Моя дочка была удивительной красавицей.

Объяснение Риты смягчило удар: у кого в молодости не было грехов? Маурисиу не знал ни одного мужчины, жившего до свадьбы монахом. И тут же подумал, что не знает ни одной вдовы, которая после смерти мужа прожила бы монашкой. Эта мысль была для него куда более тягостной и неприятной.

— Только ни в коем случае не говори матери про Жулию! — испугалась Рита. — Она её со свету сживёт!

— Конечно, не буду, — спохватился Маурисиу. — Я же знаю мамочкин «ласковый» нрав.

На этом разговор и закончился, никого не успокоив, не принеся никаких решений, а только новые тревоги и беспокойства.

Когда совсем уже вечером Жулия вернулась из господского дома, Маурисиу открыл ей свои объятия и назвал сестрой, хотя ему нелегко было это сделать.

Потом Маурисиу проворочался с боку на бок всю ночь. О чём он только не думал, — об отце, о матери. И чем больше думал, тем отчётливее понимал, что рано или поздно мать всё-таки снимет траур и променяет покойного мужа, идеал из идеалов, на какого-то проходимца, который воспользуется её привязанностью в своих корыстных целях. Чем больше думал Маурисиу, тем горше ему становилось. Он был уверен, что мать пожертвует своими детьми в угоду своей новой привязанности. Если сейчас она поселила их в домишке прислуги, то тогда и вовсе выгонит вон. Она обездолит и дочь, и сына, и внука... «Отец так не поступил. Он не удочерил Жулию, прекрасно понимая, какое она должна занять место. Мужчина всегда сохраняет трезвую голову. Вот почему мужчина имеет право на всё, а женщина нет!» Таков был вывод Маурисиу.

Принять Жулию ему было нетрудно, потому что они выросли вместе, и он давно привык считать её своей сестрой. Сестрой, которая знала своё место и не требовала большего. При условии, что она будет экономкой в их доме, Маурисиу готов был всегда помогать ей и защищать её. Готов был и дать ей приданое, если она надумает выйти замуж. Разумеется, не такое, какое должна была получить Беатриса. Ни брат, ни сестра не знали, догадывается ли Франсиска о том, кто такая Жулия, но согласились с Ритой, что открывать ей правду не следует.