Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

—А как же быть с душой твоего покойного сына Арсидеса, которая якобы переселилась в Форро? — лукаво усмехнулась Жулия. — Это произошло в действительности или тоже пригрезилось тебе во сне?

Рита, почувствовав подвох, взяла небольшую паузу для раздумья, но зато потом ответила твёрдо, без каких-либо сомнений:

— Нет, сон тут не причём. Чистая душа Арсидеса обрела новую жизнь. Мой мальчик вернулся ко мне под другим именем, но я сразу узнала своего сыночка!

Этим ответом она окончательно запутала Жулию, и та предпочла больше не искать здравого смысла в словах старухи. Однако неприятный, тревожный осадок от того разговора у неё всё же остался, и эта тревога была связана с Маурисиу. Сейчас она невольно прорвалась в беседе с Франсиской и Беатрисой, но Жулия вовремя спохватилась и не стала развивать эту тему. Вполне возможно, бабуля и впрямь всего лишь видела кошмарный сон, так зачем же нагнетать этот кошмар ещё больше, пересказывая его другим? К счастью, Маурисиу действительно стал спокойнее, так что не всякий сон в руку!

Отдалённый звон гитары, донёсшийся до слуха Жулии сквозь открытое окно, заставил её мгновенно забыть о Маурисиу. Задорно тряхнув головой, она помчалась на поляну, примыкавшую к тому домику, в котором теперь жили не только они с бабушкой, но также и троица пастухов.

С некоторых пор на той поляне ежевечерне звучала музыка, привлекая к себе и жителей фазенды, и окрестную молодёжь. Заводилой этих импровизированных концертов был Зекинью — прирождённый музыкант, виртуозно владевший гитарой и завораживавший всех в округе своим сладкоголосым пением.

Впервые услышав его, Катэрина восхищённо воскликнула по-итальянски:

— Бельканто!

А Жулию гораздо больше взволновал бархатистый баритон Зангона, умело вторившего соловьиным трелям Зекинью и составлявшего вместе с ним замечательный дуэт.

Зангон тоже не остался равнодушным к прелестям очаровательной мулатки, сразу же выделив её из числа прочих жителей фазенды, и каждую свою песню исполнял, проникновенно глядя на Жулию. Она млела под его взглядом, её сердце то обмирало, а то вдруг начинало биться в ускоренном темпе, словно порываясь навстречу другому, тоже любящему, сердцу.

Зангон не сразу отважился признаться Жулии в любви. Во-первых, он опасался гнева старой колдуньи Риты, чьё вездесущее недремлющее око чудилось ему повсюду, а во-вторых, Зангона смущала довольно большая разница в возрасте, разделявшая его с Жулией. Ему было уже за тридцать, а Жулии лишь недавно исполнилось восемнадцать. Но Зекинью, вернувшийся на фазенду, быстро развеял сомнения Зангона.

— Она же сама влюбилась в тебя без памяти! — заявил он. — Это видно даже мне. А ты что, слепой?

— Нет, я вижу, как она смотрит на меня, когда я пою, но, может, ей просто нравится мой голос? — предположил не уверенный в себе Зангон.

Зекинью заливисто расхохотался:

— Ой, не могу! Ты меня уморил! Если бы я не знал, сколько женских сердец ты разбил за свою жизнь, то подумал бы сейчас, что передо мной — невинный мальчик, ничего не смыслящий в любовных играх.

— Жулия не похожа ни на одну из тех женщин, её нельзя даже сравнивать с ними! — воскликнул оскорблённый Зангон, которому показалось, что Зекинью бросил тень на его возлюбленную.

— Это я как раз и хотел сказать, — подхватил Зекинью, добродушно усмехаясь. — Мулатка подсекла тебя под самый корень. Тут уже не ты ей, а она тебе разбила сердце!

— Да, так оно и есть, — обречённым тоном произнёс Зангон.

Зекинью вновь изумился:

— Я не узнаю тебя! С чего ты так оробел? Если она зацепила тебя за самое сердце, то женись на ней, и вся недолга!

— Ты шутишь? Даже если Жулия согласится выйти за меня замуж, то, как быть со старухой? Я могу не устроить её, как жених.

— Ерунда! — беспечно возразил Зекинью. — Жулия тебя любит, за это я ручаюсь, и никакая старуха вам не помеха. Посадишь Жулию на круп своего скакуна, и помчимся все вместе искать лучшие земли!

— Жулия не оставит бабушку одну.

— Оставит, — уверенно заявил Зекинью. — У старухи теперь есть Форро. Он уже и сам не захочет от неё уезжать, потому что поверил, будто она — его родная мать. Рита его околдовала!

— А не староват ли я для Жулии? — продолжал сомневаться Зангон. — Она ведь совсем ещё девочка!

— Видел я, как эта девочка пожирает тебя своими чёрными глазами! — засмеялся Зекинью. — Не дрейфь, приятель! Ты — мужчина в самом соку, юные девушки как раз и мечтают о таких мужьях. А если не веришь мне, то посмотри на себя внимательнее в зеркало, когда будешь бриться. Ты увидишь там красавца мужчину!