Вера и Марина Воробей: Я не такая

Ира крепко сжала его широкую, плотную ладонь.

— Спасибо, — она все еще не отпускала его. — Мне теперь хорошо. Не знаю, что это было.

Лежа вечером, в постели, Ира вспоминала его карие глаза, его заботу и чувствовала такую нежность, что хотелось плакать.

Осторожно притворив дверь, к ней зашла мама и села рядом…

— Мама, — с тихой радостью сказала Ира, — как ты, думаешь, когда кого-то очень сильно любишь, может этот человек быть к тебе совсем-совсем равнодушен?

Мама задумалась и погладила дочку по голове.

— Думаю, что; если ты действительно, кого-то любишь он обязательно почувствует к тебе хоть что-то. Может, и не любовь, но что-то очень хорошее.

Ира обняла подушку и, как в глубокий обморок, упала в сон. А мама тихонько вышла из, комнаты, подошла к папе, который смотрел последние новости, и по секрету сказала:

— Знаешь, Ирочка влюбилась, я это точно знаю. Хотела бы я посмотреть на этого мальчика.

Утром в понедельник Аня готова была отдать все на свете, чтобы только не ходить в школу. Во-первых, потому, что понедельник и так — день тяжелый, а во-вторых, потому, что ей предстояло встретиться с Ваней и Светой. Она понимала, что, конечно же, они провели вместе целый день и, судя по тому, что Света так и не позвонила, эта встреча не была такой уж безобидной.

„Деревенский лопушок, — вспомнила Аня слова подруги. — Выходит, что это не совсем так“.

Света подошла к ней первой и как ни в чем не бывало бросила:

— Привет.

Аня посмотрела исподлобья, стараясь понять, что у Светы на уме, и нехотя ответила:

— Здравствуй. Как дела?

— Все в порядке. С Волковым я встретилась, как мы и договаривались. Наврала ему про кота… — А он что — поверил?

— Конечно, поверил, только очень расстроился…

— Из-за меня? — с надеждой спросила Аня.

— Да нет, из-за того, что выходные пропадают.

И пригласил, раз уж мы встретились, куда-нибудь сходить.

Аня во все глаза смотрела на Свету, и она казалась ей красивой, как никогда.

„Интересно, люди рождаются с такой гладкой кожей или как-то специально за ней ухаживают?“ — не к месту подумала она.

— Спасибо, — сказала Аня. — Ты настоящая подруга.

Она хотела развернуться и отойти, но Света схватила ее за рукав.

— Послушай, чего ты обижаешься? Разве не ты меня отправила к нему?

— Я просила тебя предупредить. Только предупредить.

Аня очень боялась расплакаться у всех на глазах.

Она больно ущипнула себя за руку, чтобы отвлечься, но душевная боль все равно была сильнее.

— И что же? Я, по-твоему, не имею права с ним куда-нибудь сходить? Он, между прочим, сам мне это предложил. А ты его что, купила?

Аня отдернула руку и пошла прочь. Ей не хотелось продолжать этот унизительный разговор, потому что в глубине души она понимала, что по-своему Света права.

„Ведь мы с Ваней не пара, значит, кто угодно может занять это место, — думала она. — А красивые всегда правы“.

Мама часто говорила Ане, что внешность — не главное, важно, что у человека внутри, а не снаружи. „Так утешают уродов“, — огрызалась Аня и уходила в свою комнату.

Можно сколько угодно говорить о том, что главное — это душа и что „не родись красивой, а родись счастливой“, но когда с тобой никто не хочет знакомиться и когда на всех дискотеках ты спиной подпираешь стены, эти слова слабо утешают.

— Анечка, в тебе есть обаяние, — еще говорила мама. — Ты веселая, а люди любят, веселых!

— Как же — обаяние, — огрызалась Аня. — Ты что думаешь, я не вижу?

И она в: сотый раз за день шла к зеркалу, чтобы травить себе душу, разглядывая толстые ноги, некрасивую грудь и короткую шею.

— Да никто тебя не будет так пристально разглядывать! — начинала сердиться мама. — Ты сама часто разглядываешь других людей? А почему думаешь, что к тебе должно быть какое-то особое внимание? Прекрати! Ты меня с ума сведешь!

А Аня и так знала, что на нее никто не обращает внимания — ни пристального, ни поверхностного, никакого. Теперь, после того, как Ваня подружился со Светой, погибла ее последняя надежда на понимание и любовь.

„Неужели мне показалось? — думала Аня. — Неужели я так жестоко обозналась принимая его за близкого человека?“

— Эй, — смущенно окликнул ее Ваня: — Есть минутка?

Она остановилась и обиженно посмотрела на него.

— Ну? — небрежно спросила она, стараясь заглушить обиду.

— Хотел спросить, как здоровье твоего, кота, — сказал Ваня.

— Мой кот жив и здоров, чего, и вам желаю, — сказала Аня, но уходить не торопилась. — А что?