Вера и Марина Воробей - Я не такая

Она была уверена, что такой — застенчивой и блеклой — ей совершенно не на что рассчитывать. Но она и не хотела рассчитывать, она хотела просто любить и чтобы все оставили ее в покое.

Кахобер Иванович жил в том же районе, что и она, — совсем близко от школы. И когда мама посылала Иру за хлебом, она всегда старалась пройти мимо его дома, хотя для этого и надо было сделать крюк.

Иногда ей удавалось увидеть самого Кахобера, он возвращался из школы, но был так погружен в свои мысли, что не замечал ее. Ей хотелось его окликнуть, спросить что-нибудь из курса истории, чтобы он остановился, посмотрел на нее и заговорил. Но Ира никогда не могла вовремя придумать, чем его отвлечь от мыслей, а когда придумывала, то было уже поздно: дверь подъезда гулко хлопала, и Кахобер скрывался.

А иногда она встречала его жену — высокую, светло-русую женщину. Она убирала волосы в пучок и носила длинные юбки. Наверное, она была чуть младше Кахобера Ивановича и казалась очень счастливой.

„Еще бы! — с тихой грустью думала Ира. — Любая была бы счастлива на ее месте“.

Ира никогда даже краем глаза не смотрела на молодых людей, потому что ее маленькое сердце было целиком занято одним человеком, и этим человеком был Кахобер.

И однажды случилось то, о чем она давно мечтала.

Дело было на уроке истории. По другим предметам у нее были тройки, ведь Ира хотела стать художницей, и точные науки были ей ни к чему, но все задания Кахобера она выполняла старательно. А на этот раз не выучила параграф, надеясь, что он ее не вызовет. Но, по закону подлости, Кахобер открыл журнал, поводил пальцем по списку фамилий и сказал:

— Дмитриева, прошу!

От страха у Иры все внутри задрожало и сжал ось.

На подгибающихся ногах она поднялась и прошла к доске.

— Ну, расскажи нам в двух словах о Северном и Южном обществе, — сказал Кахобер. — Мы слушаем.

Ира подняла глаза к потолку, потом посмотрела на класс, ища помощи. Аня подмигнула ей и сжала две руки, как будто хотела сказать: „Держись!“

„Только бы не покраснеть, — подумала Ира, только не это!“ И тут же пунцово покраснела. Никто в классе, кроме Ани и Светы, не понял, чего она так боится. Все знали, что такого доброго учителя, как Кахобер, не сыскать во всей школе. Такая оценка, как „двойка“, была ему неизвестна, да и „тройки“ он ставил крайне редко.

— Эти общества были созданы декабристами, — слабым голосом, запинаясь, начала Ира и замолчала.

— Это уже что-то, — подбодрил ее Кахобер. — А что еще нам известно о них? Ну, например, кто стоял во главе, какие у них были программы, где эти общества находились?

— Северное общество находилось на севере, а Южное — на юге, — упавшим голосом произнесла Ира.

Все дружно засмеялись, да и она сама поняла, что сморозила глупость. Ее ладони вспотели, кровь отлила от лица, и Ира смертельно побледнела. Кахобер заметил ее испуг, жестом попросил всех перестать смеяться и сказал:

— Правильно. Северное находилось в Петербурге, а Южное — на Украине, но в таком случае возникает вопрос…

Но какой именно вопрос возник у Кахобера, Ира уже не услышала. Ноги ее подкосились, в глазах потемнело, и на глазах у всего класса она упала в сладкий черный обморок.

„Как странно, — подумала она, погружаясь в забытье, — что это?“

Очнулась она от того, что ее качают, как в колыбели, и голос Кахобера говорит: „Ничего, девочка, сейчас все будет хорошо“. Она приоткрыла глаза и сквозь ресницы увидела его лицо совсем близко, вспомнила, как упала, и поняла, что Кахобер несет ее на руках — легко и без напряжения.

Может быть, теперь она могла бы идти сама, но она не открьта глаз и не сказала ни слова. Ей было хорошо от того, что он несет ее на руках, как маленькую, что она чувствует биение его сердца рядом со своим….

В медпункте он положил Иру на кушетку, застеленную клеенкой, и рассказал медсестре о том, что случилось. Та дала ей понюхать нашатырь, Ира вздрогнула и окончательно вышла из забытья.

— Как ты меня испугала! — сказал Кахобер Иванович, садясь рядом с ней. — Ну, разве можно так шутить со старым учителем!

— Вы не старый, — с непонятным для него упрямством сказала Ира. — Вы — самый лучший.

Кахобер внимательно посмотрел на нее и рассмеялся.

— Ну, не надо грубой лести. Я тебе и так за сегодняшний ответ поставлю пятерку.

— Не надо, — замотала головой Ира. — Надо мной все смеялись, ведь так?

— Да что ты! Все ужасно испугались. Как ты теперь себя чувствуешь? — спросил он, подавая ей руку, чтобы она поднялась…