Софи Кинселла: Я – твой должник

— Фикси рулила, — подтверждает Николь. — Построила нас всех. Настоящий босс.

— Не то слово! — подхватывает Джейк, и Лейла нервно хихикает, но сразу умолкает.

— Понятно, — произносит мама и обводит нас взглядом, утрясая новости в голове. — Что ж… Тогда за Фикси!

— За Фикси! — Джейк поднимает бокал. — Спасибо за все!

Он смотрит на меня вполне серьезно. Я киваю, не находя слов для ответа. Голова кипит.

— Фикси! — присоединяется к тосту Николь. — Отлично справилась!

— Вы же знаете, — наконец обретаю я дар речи. — Мне обязательно нужно все пофиксить. Водится за мной такой грех…

Я смолкаю, перехватив теплый, любящий взгляд Себа. Тот качает головой.

— Это твоя сила, — говорит он. — В этом вся ты. Никогда не переставай все фиксить.

— Нам необходимо, чтобы ты фиксила, — поддерживает его Николь. И добавляет, подумав: — Кроме кофеварки. Я с ней освоилась.

— За Фикси! — радостно восклицает Лейла, и Себ, крепко держа меня за руку, поднимает бокал.

— За Фикси! — говорит он. — За Фикси Фарр!

— Спасибо, — мямлю я, все еще приходя в себя. — Ну… Давайте обедать!

Мама уходит, чтобы привести себя в порядок, а мы мигом превращаемся в команду по кейтерингу. Достаем кастрюлю с ягнятиной и печеной картошкой, брокколи и мамины любимые хрустящие хлебцы.

Мама садится за стол, Джейк разливает вино, и тут я спохватываюсь.

— Погодите! Одного стула не хватает. Не понимаю…

Я в замешательстве оглядываю стол и наконец соображаю: Себ! Нас стало на одного больше.

— Садись сюда! — предлагает Себ, указывая на папино кресло, и я застываю на месте.

— Мы на него не садимся, это папино. Ничего, я принесу стул с кухни.

— Садись в это кресло, Фикси, — говорит вдруг Николь, и я хватаю ртом воздух: как можно?! — Почему нет? Мам, ты же не будешь против?

Мы переводим взгляд с папиного кресла на маму. Она в раздумьях, только покачиваются новые сережки. Я знаю, что у нее в мыслях: «Все изменилось».

— Да, — медленно произносит она. — Думаю, пора им снова пользоваться. Фикси, дорогая, садись.

— Но… — бормочу я. Папино кресло? Кресло главы семьи? И я?

— Давай! — кивает Джейк. — Садись, а не то я сяду. Серьезно, — добавляет он уже мягче. — Ты заслужила.

— Сейчас принесу еще тарелку, — быстро говорит Лейла. — Это секундочка!

Пока Николь раскладывает брокколи, а Себ наливает вино, я иду к массивному, тяжелому креслу. Выдвигая его, я вспоминаю, как на нем сидел папа. Его авторитет. На мгновение закрадывается мысль: «Не могу, я этого недостойна!», но в это мгновение я ловлю взгляд Себа. Он едва заметно кивает, и в памяти всплывают его слова, брошенные в минуту гнева: «тебе надо почаще думать о долге перед самой собой, а не перед другими».

Может, он и злился тогда, но сказал верно.

У меня действительно есть долг перед собой.

Я гораздо увереннее устраиваюсь в кресле и с благодарной улыбкой беру салфетку, которую мне протягивает Лейла. Обвожу взглядом дорогие мне лица, и на душе воцаряется покой. Это не был мимолетный порыв. И мы не погрязли в расчетах. Все будет хорошо, ведь мы одна семья. Все будет хорошо.

Я в долгу перед очень многими людьми.

Франческа из Transworld, Кара и Сюзан из Penguin Random House, NYC, и все мои чудесные издатели по всему миру.

Джулия и Бекки, Джесс, Дебби и Шэрон, и вся замечательная команда Кинселла, с особой благодарностью Ричарду Оглу.

Мои неутомимые агенты Араминта, Марина, Ким, Никки и Сэм, и все остальные из LAW и ILA.

Мои друзья-писатели с их коктейлями и мудрыми советами — особенно Джоджо, Дженни, Лайза, Кирсти, Линда, Джоанна, Том и Board.

Владельцы и сотрудники «Harts of Stur», великолепного фамильного магазина, в котором я делаю покупки и который вдохновил меня на создание «Фаррз».

Моя семья — вам я должна около одиннадцати миллиардов.

И наконец, незнакомый американец, которой однажды попросил меня присмотреть за его ноутбуком в «Старбаксе» и тем самым разбудил мое воображение.

Определенно я в долгу перед вами.