Стивен Дайер - Сезон

– Послушай, Джорджи, я позвонила вовсе не из-за Эндрю и газет. Ты, должно быть, не знаешь, но я встречаюсь с Хэнком Уотерхаусом… вот уже несколько месяцев. – Неловкое, мучительное молчание. – Я знаю, что между Эндрю и Хэнком кое-что произошло, и это все… может быть, это касается тебя… и что-то случилось, и я начинаю думать, что, возможно, я не знаю всей правды. Так что я надеялась, что ты сможешь рассказать мне свою… версию событий?

Еще одна мучительная пауза, а затем Джорджи вздохнула.

– Сожалею. Это было последнее, что я ожидала от тебя услышать. Конечно, Эндрю никогда бы не рассказал мне, что ты встречаешься с Хэнком, – наконец сказала Джорджи.

– Я действительно ненавижу совать нос в чужие дела, – поспешал я заверить ее.

– Нет, все в порядке. Я расскажу. Я встретила его в День благодарения, когда он учился на первом курсе в Гарварде. Он был соседом Эндрю и гостил в нашем поместье. Мне тогда было шестнадцать.

– Да, – сказала я, мысленно делая отметку: пока она говорила правду.

– Я влюбилась в него примерно через пять минут после знакомства, – невесело усмехнулась Джорджи. – Впрочем, в него все влюблялись. Никто из нас никогда до этого не встречал такого красивого, обаятельного, добродушного, веселого и простого парня. Он был самим совершенством. Но я влюбилась в него по-настоящему, понимаешь? И в те первые выходные, когда он вернулся в Бостон, у него был мой номер телефона.

– Продолжай.

– Итак, на следующий день, в понедельник, утром он написал мне. Все, что он сказал, это: «У меня проблема». И я была удивлена, поэтому я отправила ему ответ: «Что случилось?» И он написал мне: «Я не могу перестать…»

– «Думать о тебе», – сказали мы в унисон.

Ее слова буквально пригвоздили меня к сиденью машины.

– И я просто… растаяла. В течение следующего месяца мы постоянно переписывались, а иногда он звонил поздно вечером. А потом он снова приехал к нам, чтобы провести рождественские каникулы. Мы переспали в первую же ночь и каждую ночь после этого оказывались в одной постели. Я пробиралась в его комнату тайком, и он ждал, и это была самая захватывающая неделя в моей жизни. Прежде всего, секс был потрясающим…

Все это звучало так знакомо, и я мужественно приготовилась к окончанию истории.

– Но самое главное, у меня была тайная страстная любовь, и это чувство просто завладело моей жизнью. Я не горжусь тем, что сделала, я должна была понимать, как себя веду, но я не могла остановиться, да и он не хотел, чтобы я это делала. С самого начала он сказал, что любит меня, что я такая зрелая, такая красивая… Мне казалось, будто я все время пьяна. И после этого, когда он вернулся в университет, началось форменное безумие. Я сбегала в Бостон, и мы останавливались в отеле на пару выходных. Он сказал Эндрю, что занимается общественными работами. Летом следующего года он снова приехал в наше поместье, работал на винограднике, и наши отношения продолжались. И следующей осенью тоже, а затем, незадолго до Рождества, на втором курсе, я отправилась в Бостон. Мы остановились в отеле, и, понимаешь, мы все время занимались сексом.

– Я понимаю… – пробормотала я.

Ох, как я ее понимала. Я вспотела и побледнела, мой желудок скрутил болезненный спазм.

– Через пару недель была вечеринка. Собирались ребята из Гарварда, и Хэнк решил развлечь их и показал им видео… которое сделал той ночью. Я ничего об этом не знала, наверное, он использовал свой ноутбук для съемок… а также…

– Тебе не нужно рассказывать мне подробности, Джорджи.

– Нет, прости, но ты сама завела этот разговор, а мне нужно выговориться, – решительно заявила она. – Я понятия не имела, что ты встречаешься с этим парнем, иначе бы сразу предупредила тебя, насколько он плохой человек. В общем, тебе нужно знать правду.

– Хорошо, – сдалась я.

– Они посмотрели… видео до конца, и он хвастался этим, рассказывал им, как вбивал одну из самых богатых наследниц Америки в кровать, говорил отвратительные вещи обо мне, рассказывал, что заставит меня делать в следующий раз… В общем, это дошло до Эндрю.

– О боже… – прошептала я.

– Да уж. Эндрю хотел убить его. Но он беспокоился обо мне, о том, как это может повлиять на меня. Он думал не только о том мерзком видео. Эндрю знал, что я искренне люблю Хэнка, и понимал, какую боль причинит мне правда. Не сказав мне ни слова, он улетел домой и рассказал все нашей маме.

– Твою мать!

– Ты даже не представляешь. Она прямо спросила меня, была ли у меня с Хэнком сексуальная связь. Я могла и не отвечать, она бы и так все поняла по моему лицу. Да я и не хотела отрицать правду, ведь я была так влюблена в него. Затем… Затем она рассказала мне о том, что узнала. Я была в ужасе. Не верила, что он мог так подло со мной поступить. Снять нас на камеру, а потом показать этот «фильм» своим дружкам из университета… Это был не тот парень, которого я знала… или думала, что я знала. Это было… отвратительно. Мама спросила меня о видео, и я сказала ей правду, что я ничего об этом не знаю. Я писала ему, конечно, и даже посылала ему несколько фотографий, но ни на одной не видно было моего лица. Я понимала, что должна быть осторожна, такая уж у меня семья… Я клялась маме, что ничего не знала. Сказать, что я была расстроена, это не сказать ничего. Я была уничтожена.