Биби Истон - Рыцарь [litres]

– Я знаю, что ты убил Тони, – прорычала я.

Ну, давай. Я готова .

Рыцарь быстро огляделся, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, и прорычал:

– Садись в машину.

– Я никуда с тобой не поеду.

Лицо Рыцаря исказилось в убойной гримасе. Глаза сузились до щелей. Рот ощерился, а на шее надулась вена.

– Садись в машину, блин.

Я резко рванулась в сторону, надеясь поймать его врасплох и вырваться из захвата, но бесполезно. Прежде чем я успела заорать, Рыцарь одной рукой зажал мне рот, а другой прижал руки к бокам. Я начала брыкаться, но он подтащил мое сорокадвухкилограммовое тело к пассажирской двери машины с такой легкостью, как будто я была просто капризничающим младенцем.

Которым я и была.

Едва Рыцарь засунул меня в машину, я схватилась за ручку двери, надеясь, что успею распахнуть ее и выскочить, пока он обходит машину. Но, едва мои пальцы коснулись металлической ручки, клешня стиснула мою ногу и утащила обратно.

Черт!

Я отпихнула его руку со своей ноги другим ботинком со стальным носом, одновременно пытаясь за что-то ухватиться. Рыцарь в ответ схватил меня рукой за обе щиколотки и связал их боковым водительским ремнем. Я верещала и брыкалась, из глаз у меня катились злые слезы, я махала руками, стараясь расцарапать все, до чего могла дотянуться, но все напрасно.

Связав мне ноги, Рыцарь поймал в воздухе мои руки. Подняв их над моей головой, он связал их пассажирским ремнем, накручивая его вокруг них, пока не осталось свободного места. И никакой надежды освободиться.

Я извивалась, билась и пыталась вырваться из своих пут, от чего они только затягивались сильнее. Мне пришлось прекратить борьбу, иначе циркуляция крови совсем бы остановилась, и это поражение убило меня. Я перекатилась на бок, с руками, вытянутыми над головой, зарылась лицом в виниловое сиденье и расплакалась.

В голове пронесся какой-то прилив разных мыслей, каждая из которых претендовала на последнюю. Мысли о Джульет и Ромео. Сожаление, что я никому не сказала, где видела машину Тони. Сожаление, что не сдала Рыцаря в полицию, когда у меня был шанс. Мысли об Августе. Увижу ли я его там, рядом со звездами? Воспоминания про Ланса и его кадрежные фразочки, и даже про Тревора, улыбающегося, с прелестным лицом, измазанным красной помадой.

Но в основном я думала про своих родителей. Как жаль, что они никогда не смогут увидеть, как я оканчиваю школу, или выхожу замуж, или рожаю ребенка. Как сильно я их подвела. Как я их люблю. Как мне повезло иметь в жизни двух безусловно любящих меня людей, когда у большинства моих друзей не было и одного. Как бы я хотела сказать им об этом.

Внезапно Рыцарь ударил кулаком по спинке своего сиденья, отчего вся машина затряслась, и заорал:

– Ну, теперь-то ты будешь меня слушать?

Я перестала всхлипывать и постаралась прикрыть лицо плечом, чтобы защититься от того эмоционального или физического удара, который он собирался нанести.

– Смотри на меня.

Ни хрена.

– Открой свои чертовы глаза, а то, клянусь богом, я тебя заставлю их открыть.

Я подчинилась и заморгала в лицо человека, от которого зависела моя судьба.

– Хорошо. Теперь я буду говорить, а ты на хрен слушать. Понятно?

Я, затаив дыхание, слегка кивнула.

– Прежде всего я не сплю с Энджел.

– Херня, – вырвалось у меня.

Рыцарь снова зажал мне рот своей ручищей и заорал:

– Заткнись же ты наконец! Просто слушай, черт побери! Моргни, если поняла.

Моргание.

– Я. Не. Сплю. С. Энджел.

Я прищурилась и не стала моргать, хотя глаза страшно щипало от потекшей туши.

– Когда мы расстались, она начала повсюду таскаться за мной, как чертов потерянный щенок. Я знал, что она не хочет меня. Она просто хотела, чтоб я защитил ее от компашки ее чертова брата. Она говорила, что они вечно пристают к ней и ей страшно дома, и я разрешил ей приходить к Пег, чтобы избавиться от них. Вот и все. Моргни, если поняла.

Еще одна его чертова сиротка. Я тоже была такой сироткой.

– Моргай! – заорал он.

Моргание.

– Но, когда я увидел, как ты ревнуешь, когда видишь нас вместе, я позволил этому зайти еще дальше. Я хотел, чтобы ты меня возненавидела, чтобы ты перестала каждый день рвать на хрен мне сердце этими своими глазищами возле моей машины. Это меня убивало, Панк. Разрушало на хер. Когда Энджел начала ездить со мной домой, ты перестала приходить к машине. А мне только этого и надо было – прожить день, не видя твоих чертовых слез. Моргай.