Его рефлексы, – рефлексы бывшего каратиста, – сработали безупречно. Ральф сперва замер, распластавшись о каменную стену, и лишь затем, прислушавшись, выглянул из камина.
Никого не было. Лишь детские страхи кричали ему: «Беги!». Ральф не послушался. Вытер мокрой ладонью лоб и осторожно высунулся по плечи. Снова огляделся по сторонам, хотя понимал: бесполезно. Если кто-то сидит в кустах, он все равно его не увидит. И это не призрак ! НЕТ!
Тетя Агата прочила ему смерть в драке, или долгую жизнь в тюрьме и Ральф понимал, скорей всего, так и будет. Но! Он не собирался закончить здесь; поседевшим от страха трупом, с испачканными штанами.
Не мог допустить, чтобы его «друзья» из полиции, нашли бы его таким. Особенно, эта скотина Маальц, с его припевом:
– Дитрих-Дитрих-Дитрих… С чем к нам на этот раз?
Вновь хрустнула ветка. На этот раз Ральф все видел. Тот, кто скрывался в ночи, не выдержал первым.
– Пфф!.. – облегченно выдохнул мальчик и оттолкнулся локтями от каминной стены. – Олень!
Он рассмеялся.
Это действительно был олень. Мокрое животное мелькнуло в свете луны, проредившей тучу, и Ральф проводил его взглядом. Олени не прекращали его удивлять. Он в сотый раз подумал: как умудряется бежать по лесу целое стадо; бесшумно? Как призраки…
Призраки! ПРИЗРАКИ!
– Идиот!!! – рыкнул Ральф, пытаясь заглушить свой страх яростью… и не обернулся.
Дождавшись, когда луна снова скроется среди сизых туч, Ральф перемахнул через обломки внешней стены. Как на скейтборде, скатился на подошвах кроссовок по скользкому склону, и…
– Папоська это ты? – крикнул детский голос.
Ральф вскрикнул, попятился и с размаху шлепнулся задом в папоротник.
«Призрак» замка на холме.
Как тянется время? Когда оно замедляется, когда начинает бежать?.. Как долго длится секунда? По обстоятельствам. Секунда – это ужасно долго, когда лежишь в высокой, мокрой траве и смотришь в искаженное лицо призрака.
Призрака маленькой девочки в белоснежной сорочке, что ищет вокруг отца.
В общем, секунда выдалась очень долгой. И до него совсем не сразу дошло, что это вовсе не призрак. И первой мыслью было: хорошо, что уже отлил!..
– Ты удаийся? – спросила девочка, поудобнее перехватывая ручку большого розового зонта. – Ты смозес стать?
Спросила, похоже, не в первый раз, но его мозг впервые понял, что это означает. Ральф огляделся. Увидел, что лежит в папоротниковых кустах, раскинув руки и ноги, как черепаха. Смутился и резко, одним коротким толком, вскочил.
– Уау! – сказало Бледное Привидение.
Точнее, нет, Человек. Девочка. Белоснежная , но вполне живая. НЕ привидение.
Ральф рассмеялся было, но тут же напрягся вновь.
Девочка? Что она делает ночью посреди леса?!
Ральф осторожно протянул руку, и она тотчас же протянула свою. Холодную, мокрую, но вполне живую. Под кожей явственно бился пульс.
– Я внаю кто ты!
– Да, ну?
– Да, внаю! Ты Пьинс! – постановила она, не сводя прозрачных глаз с Ральфа.
– Естественно! – согласился он. – А ты – кто?
Она почти удивилась.
– Как кто? Я – Виви! Виви фон Тлассенбег. Но папоцка зовет меня Цукелпу.
Ральф сделал шаг вперед и присел на корточки, чтобы лучше разглядеть феерическое создание. Цукерпу… Цукерпуппе , наверное. Сахарная кукла , если разбирать на слова. Он и не знал, что такое кто-то употребляет. Папочка, похоже, старой модели. Может, вообще антиквариат. Родил себе на старость лет альбиноса и повел в лес. Скинуть в нужник и забрать закладки. Зря Ральф ушел. Можно было сразу сориентироваться, крикнуть: «Папочка!» и пойти за ним.
Ральф прыснул со смеху, но тотчас смутился под ее взглядом. Девчушка была и правда красивая, словно куколка. С глазами-льдинками, почти что прозрачными в неясном свете луны, длинными серебряными ресницами, носом-кнопочкой и алым блестящим ртом.
А волосы, – матерь Божья, – он в жизни не видел столько разом волос. Длинных, блестящих, белых. Неудивительно, что она не боится чужих людей. Наверное, в семье ее заласкали. Тронулась старая, почти забытая зависть. Он тоже был красив в детстве, и люди останавливались на улицах, чтоб его рассмотреть. Вот только тетю это лишь раздражало. И Ральф ощущал себя виноватым, хотя и не знал за что.
– Что ты здесь делаешь ночью, Виви? – спросил он и лишь тогда вспомнил: его самого не должно тут быть!
– Я потеялась, – грустно сказала девочка. – Гьета спава со мной, но когда я поснувась, ее там не быво…
Читать дальше