Соро Кет - Сахарная кукла

Мать Ральфа скончалась сразу после его рождения. Тетя Агата, ее сестра, усыновила новорожденного. Кто был отцом, сестра ей не рассказала.

– Мы не общались, – говорила Агата, когда малыш-Ральф просил рассказать о матери. – Сюзанна была нехорошей женщиной, дорогой. Нет ты, разумеется, ни в чем не виновен!.. Просто не спрашивай меня о сестре. Это все еще слишком больно.

– Естественно , он был проходимцем, – говорила она, когда Ральф-подросток просил чуть больше рассказать о своем отце. – Ну, кто еще мог сделать ребенка подобной женщине?! – и снова смотрела так, будто Ральф был виновен лично.

В Библии говорилось: сын не в ответе за своего отца, но тетушка была куда строже.

– Наверняка , проходимец! – в священном раже, повторяла она и голубые, яркие, не как у Ральфа, глаза, сверкали от возмущения. – Какой-нибудь смазливый, никчемный тип, который ничего не умел, кроме как выражаться романтическими штампами! Он задурил сестре голову, сделал тебя и просто смотался!.. Наверняка, еще и женатый был! Негодяй!

Тетя Агата так горячилась, говоря об его отце, что Ральф не сомневался: они знакомы. И тетя прекрасно знает, кто он, где он, и то, как его найти. Возможно, даже пыталась… От этой мысли, у Ральфа перехватывало дыхание. Мать умерла, – к ней вопросов не было. Но вот отец был жив!.. Жив, но при том не желал с ним знаться!

Лучше уж продолжать купаться в иллюзиях, что его отец – граф. Или, принц. Или, кайзер Вильгельм. Почему – нет?

– Ты кончишь, как твоя мать, – умоляюще говорила тетя, пытаясь его отвлечь. – Если не прекратишь фантазировать, будто твоему отцу не плевать, ты кончишь, как твоя мама, Ральфи! Тебе нужно думать не об отце, а о школе! О том, как получить аттестат и поступить на параллельное обучение! Ты знаешь, ведь, как мне тяжело одной! А деньги, видит бог, нам с неба не падают!

Ральф лишь глаза закатывал.

Как ей тяжело, он знал. И помогал, как мог, как только стал зарабатывать. Тетя притворялась, будто не замечает. Благодарила бога, обнаружив в кармане «забытую» мятую купюру, но никогда не спрашивала, как именно бог послал ее.

– Учись, Ральф.

– Молись, Ральф.

– Береги свои вещи, Ральф, они очень дорогие!

– Поступай на параллельное обучение, Ральф!

Эта, новая гениальная тетина идея, сводила его с ума. Ральф понимал: помочь может только чудо; случайное стечение обстоятельств; знамение; перст судьбы… Но ему было всего шестнадцать.

Работать на фирме, одновременно обучаясь профессии? Стать инженером? Облысеть в тридцать лет, завести толстую жену и двух сопливых детишек? Господи, да пусть его лучше в тюрьму посадят!

Пусть тетя уничтожит и его фотографии, бумаги и дневники. И притворится, будто бы его не было!..

…Проверив, надежно ли закрепил «пакет», Ральф оделся и неслышно вышел из дома.

В ту ночь шел дождь, в такие мерзкие ночи, всегда идет дождь. Впрочем, когда он не идет в Гамбурге? Селедки по ветру пока не летели, но струи дождя, кренились в воздухе и били прямо лицо. В такую погоду даже зонт бесполезен. Куртка мгновенно вымокла. Даже волосы, хотя он и надел капюшон.

Ральф этого не заметил.

Неясная тревога, что он ощущал с утра, превратилась в ясную и тягучую.

Он ни за что не признался бы!.. Даже сам себе, но он чертовски боялся призраков. Особенно, в полнолуние. Взбираясь на холм, цепляясь за мокрые, холодные ветки, Ральф против воли думал о цепких, холодных ручках младенцев, которых мог «разбудить».

Он много раз уже клялся, что никогда сюда не придет, но… искушение было слишком сильным. Штрассенберги платили по-царски, а шанс попасться был невелик. Людям. Едва не вскрикнув, когда на плечо упала еловая шишка, Ральф снова сказал себе:

– Бояться нужно живых!

И, выпрямившись, шагнул в каменную шахту, служившую когда-то камином; огромным, в человеческий рост.

Сам Ральф не принимал, даже не пробовал наркотики! Только продавал. Трава, кокаин, таблетки.

Ничего серьезного. Товары для вечеринки! Хоть сам попробуй!

Так ему говорили.

И Ральф повторял это про себя, пока не поверил. Нет, он не пробовал. Ему хватало ума понять, что принимать товары – плохо для бизнеса. Но не хватало пока еще для того, чтоб осознать, чем именно он торгует.

– Я был молодой и мне нужны были деньги, – сказал он камню, которым прикрыл хранилище. – А эти уж точно не обеднеют…

Ральф не договорил.

Сквозь ровный шум капель о листья, он услышал за спиной треск.