Рани Маника - Земля несбывшихся надежд

Я вышла из здания, и удушливая послеобеденная жара тут, же настигла меня. Все, во что я верила, умерло вчера. Дом, который я считала своим, таковым не был, а мешка с деньгами просто не существовало. Теперь имели значение только ключи в моих руках и дом. Я шла вдоль дороги, пока не увидела бар «Черри Лаундж». Волнение пульсировало в висках, я еле сдерживалась от сумасшедшего желания рассмеяться. Я была бедна. Анекдот! Жизнь в достатке сделала меня ни к чему не приспособленной. Диплом по социологии не позволял мне искать работу секретаря, а никакой другой специальности у меня не было. Невозможно было представить, чтобы папино огромное состояние превратилось лишь в обветшалый дом в Ампанге. Я вспоминала всех тех политиков, которые приходили к моему отцу с распростертыми объятиями и похлопывали его по спине. «Хорошо, хорошо. Я знаю, что всегда могу рассчитывать на Люка», — говорили они.

Как такое могло случиться? Уверена, что пока отец лежал в больнице, его обокрали без всякого зазрения совести. Он был слишком умным и невероятно хитрым, чтобы потерять все свои миллионы в недвижимости, акциях и тайных счетах. Это могло быть только мошенничество, но от мысли о распутывании дел в его империи мне становилось не по себе. Люди, причастные к исчезновению таких огромных сумм, сидели очень высоко, и даже мой отец смотрел на них очень осторожно с безопасного расстояния.

Я зашла в «Черри Лаундж», заказала у угодливо внимательного бармена двойной бренди и, отыскав темный уголок, в котором можно было спрятаться, откинулась на спинку кресла. Неужели жизнь так могла поменяться за один вечер? Я приподняла тяжелую занавеску на окне. Шел дождь. Само собой, я уже не могла идти смотреть дом, и по непонятным причинам вынужденная отсрочка принесла мне облегчение. Этот дом был больше, чем просто дом. Я почувствовала его магию, как только слова о нем сорвались с губ Де Круза. Я сняла туфли, подогнула под себя ноги и разорвала конверт. Посмотрим, какие еще сюрпризы ты подготовил для меня, дорогой папочка.

Но почерк был не папин. Я выпрямила ноги и села прямо. Письмо было написано женщиной и адресовано не мне, а моему отцу. Я уж было решила не читать его в этом баре, но мои ищущие глаза уже поднялись к началу страницы.

Моя последняя воля — чтобы Ниша получила кассеты. Это просто воспоминания людей, которых я любила всю свою жизнь. Они не могут причинить тебе вред. С моими дневниками, которые я тебе оставляю, можешь поступать, как считаешь нужным. Ты не закроешь глаза на эту мою последнюю просьбу, если хоть когда-нибудь любил меня. Я только хочу, чтобы моя дочка знала, что она происходит из гордого рода прекрасных людей. Никто из них не был так слаб, как была я. Она должна знать, что ей нечего стыдиться.

В ее венах течет кровь славных предков. Они с ней, в ее руках, ее лице и тени, счастливой и печальной, пробегающей по ее лицу. Когда она открывает холодильник в жаркий день и стоит там, чтобы остыть, скажи ей, что они — пар, в который превращается ее теплое дыхание. Они с ней одно целое. Я хочу, чтобы она знала их так, как знала я. Скажи ей, что когда они еще ступали по этой земле, это были невероятно сильные люди, куда более отважные, чем я, и они выжили.

А я была слабой и жалкой, потому что забыла, что любовь приходит и уходит, словно краска с одежды. Я приняла любовь за одежду. Семья — вот одеяние. Пусть она гордится своей семьей.

Пожалуйста, Люк, отдай ей кассеты».

Письмо было подписано Димпл. Итак, мою маму звали Димпл Лакшмнан. И это была не Селина Дас, как написали в свидетельстве о рождении, которое показывал мне папа. И она не умерла при родах. Она знала меня. И я знала ее. За окном большие капли дождя бросались на закопченное стекло и стекали, будто толстые, прозрачные черви в ужасной спешке. Какой же ты был лжец, папа!

…Даже с достаточно большого расстояния я уже знала, что это тот самый дом. Я остановила машину и вышла. Название дома, написанное на стене, «Лара», было практически закрыто разросшимися растениями, которыми заросли и ворота, и стена из красного кирпича, окружавшая дом. Три маленьких мальчика остановили свои велосипеды рядом со мной.

— Вы ведь не собираетесь заходить в этот дом, правда? — с любопытством спросил один из них.

— Видите ли, в этом доме живут привидения, — быстро добавил другой.

— Здесь умерла женщина! — закричали они все вместе, у них были огромные глаза. — Это было ужасно. Кровь была повсюду. Всякий, кто заходит туда, больше никогда не возвращается назад, — предупредили они, желая как можно сильнее напугать незнакомку, выглядевшую совсем спокойной.